Шракбек Кабылбаев - Синие шинели

Застигнутый врасплох, Урнеков не успел припрятать вещественные доказательства. Чтобы выпутаться, спасти дефицитный товар, он пытался улестить милиционеров, уговорить их. Приглашал к себе, у него, мол, и тепло и светло, даже керосин есть. Есть сахар к чаю, мясо найдется, спирт тоже. Совал пачки денег.

Калашников был непреклонен. Молча писал акт о конфискации предметов спекуляции и преступно добытых деньгах, молча ушел из просторного, светлого, но ненавистного вражеского дома. Вместе с Телегузом и стариком-возчиком отправился на край селения, устроился на ночевку в тесной, пропахшей кизячным дымом землянке.

А Урнеков тут же послал по соседним аулам верховых. Скоро в его доме собрались такие же, как и он сам. Те, кто промышлял разбоем и грабежами, спекуляцией и насилием. Шептались, не зажигая огня.

— Калашника не купишь деньгами, не соблазнишь угощением, подарками, — злобно шипел Сакеш. — Калашник, как кошка ночью, все видит, как шайтан, все знает. Молодой джигит с ним — такой же. А старая собака — возчик — помогает им, мстит мне. Пока Калашник жив, по степи ходит, не будет нам покоя, голытьба вся ему помогает. Я сам пойду убивать милиционеров. Того, кто со мной будет, щедро награжу. Все деньги, весь товар, что у меня забрали, вам отдам.

Заговорщики долго не расходились, сидели в темноте, ждали, когда совсем тихо станет в ауле.

…Тесно, душно в землянке. Темно. Терентий попробовал было зажечь коптилку, что стояла на полу возле закопченного казана, но сухой фитиль только задымился: не было керосина. Пришлось обходиться пучком лунного света, что пробивался в маленькое единственное оконце в крыше землянки.

Улеглись рядком на старой, порыжевшей от времени кошме. Вместо подушек положили под головы тугие тюки мануфактуры, конфискованной у Сакеша Урнекова. Рядом с собой Федор бросил мешок с деньгами, награбленными бандитом. Здоровый мешок, набитый до завязок.

Рядом столько добра, а поужинать нечем.

Крепким, молодым сном спит комсомолец Терентий Телегуз. Слипаются глаза у притомившегося Федора. Задремал старик.

Бледный лучик медленно-медленно плывет по землянке.

Первым спохватился возчик, когда под сильным ударом слетела с ржавых петель ветхая дверь.

— Шайтаны! — не своим голосом закричал он и весь съежился, закрывая руками голову.

Вскочил на ноги Калашников. Схватился за винтовку, прикладом отбил шкворень, занесенный над стариком тенью чьих-то огромных рук. Закричал осипшим вдруг голосом:

— Назад! Стрелять буду! — и стал наугад крушить прикладом мелькающие тени. Но тех было много…

В тесную хибару ввалилась бандитская ватага. Прижала Калашникова к стене, подмяла.

— Аркан ему на шею… Дави! Дави! — хрипел голос Урнекова.

С кошмы вскочил Терентий Телегуз. Спросонья не мог понять, что происходит. И только когда услышал властный голос старшего друга: «Стрелять!» — схватился за маузер. Но куда стрелять? В кого? Ведь в этой свалке и Федор, и аксакал. Еще своих побьешь… И тогда Терентий, понадеявшись на могучую силу, зверем бросился в самую гущу свалки, сокрушая рукояткой маузера кого попало. Не один стон услышал он! Но врагов много! Чьи-то руки уже клещами схватили за ноги, двое дюжих мужиков повисли за спиной, старались свалить наземь. Долго крепился, стараясь расшвырять бандитов Терентий. Но не устоял. Сломила сила… Свалили его, скрутили веревками, стали бить и топтать ногами. По груди, по лицу. Сакеш Урнеков вцепился руками в горло комсомольца и давил что есть силы.

Последнее, что увидел при слабом свете луны Терентий, было перекошенное лицо бандита, ощерившееся волчьей пастью. Ее Терентий видел в степи, стрелял по ней из маузера. Только вот промахнулся… Промашку дал.

О развязке этой трагической истории рассказывают сохранившиеся в Казахском государственном архиве документы. Вот некоторые из них:

«В Кирнаркомвнудел. Через начальника Уральской губмилиции получено донесение, что в районе Чиликской волости Илекского уезда в колодце близ реки Шанда в тридцати верстах от аула № 7 обнаружены трупы милиционеров второго района тт. Калашникова Федора и Телегуза Терентия. Около них находился труп неизвестного мусульманина. На шеях убитых были затянуты веревки… Тела преданы земле. Выявлено семь участников нападения, по показаниям коих, в убийстве участвовало тридцать человек. Меры к розыску преступников приняты и следствие ведется».

Через несколько дней из Уральского Исполнительного комитета Советов рабочих, крестьянских, красноармейских киргизских и казачьих депутатов в Оренбург, в Кирнаркомвнудел направляется еще один документ:

«Губотуправ (губернский отдел управления) сообщает, что, по полученным данным, убийство милиционеров Калашникова и Телегуза совершено на почве мести по заговору, душой которого был Сакеш Урнеков, у которого тт. милиционеры отобрали, как у спекулянта и бандита, мануфактуру и деньги…»

Федор Калашников. Терентий Телегуз. Первые полпреды Советской власти в ауле. Недолго служили они трудовому народу, но служили верно, не пощадив своих жизней во имя долга.

В архиве мы нашли еще два документа, которые свидетельствуют о том, что подвиг Федора Калашникова и Терентия Телегуза не остался незамеченным в те героические, насыщенные примерами мужества и самоотверженности суровые дни.

Вот текст письма, датированного началом 1921 года. На письме гриф: «Весьма срочно».

«Начальнику Уральской губмилиции. Главное управление милиции предписывает немедленно донести, не осталось ли у погибших при исполнении долга милиционеров Калашникова и Телегуза кого-либо из их семейств. Сведения необходимы на предмет возбуждения ходатайства о назначении пособия. Начальник главмилиции Кирреспублики…»

В ответ на это из Уральска сообщили, что у погибших смертью храбрых милиционеров Калашникова и Телегуза остались родственники и близкие. А именно: у Телегуза жена Татьяна 23 лет, отец Савва и мать Пелагея. В семье Калашникова остались жена 33 лет и дочь 6 лет… Имена их в документе, к сожалению, не приводятся.

1921 год. Над дверью Уральской губмилиции трепещет кумачовый плакат.

«Вперед, милиционер! Крепче винтовку! Выше красное знамя! — начертано на нем. — Победа трудового народа близка!»

Бойцы рабоче-крестьянской милиции шли на битву с теми, кто мешал становлению в молодой Казахской республике Советской власти. А таких еще немало было в начале двадцатых годов. Много милиционеров погибло во время ликвидации авантюры белогвардейца Сапожкова в Приуралье, бандитских шаек «зеленой армии». Длинен список павших героев. Одними из первых в нем записаны Федор Калашников и Терентий Телегуз — старшие милиционеры второго района Илекской уездной милиции Уральской губернии.