Александр Гусев - Гневное небо Испании

— Наверное, есть повреждения и в других самолетах, — сказал летчик, — но поменьше. Дотянут до Тортосы.

— Как же вы шли обратно?

— Нормально…

Снова миновав зону зенитного огня, эскадрильи СБ опять встретились с истребителями. «Фиаты» сначала вели огонь с больших дистанций. Потом попробовали прорваться к группе, к подбитым самолетам, из-за которых СБ не могли идти с большой скоростью. «Фиаты» решили воспользоваться этим. И дорого поплатились: два истребителя, коптя небо, закувыркались и рухнули в море. Остальные, проведя еще по две-три атаки, ушли.

— Да, нормально возвращались, — твердо уверял нас пилот СБ.

Нормально — героизм, ставший нормой поведения.

Очень хотелось сказать:

— Эх, ребята, цены вы себе не знаете!

Мы с уважением смотрели на парней из группы Александра Сенаторова. Трудная боевая учеба, самоотверженность и скромность истинных героев убедили нас, что быть такими — дело нелегкое.

В последние дни перед боями мы забеспокоились: к нам прибыла медицинская комиссия во главе с советником главного врача ВВС республики Л. Г. Радгаузом. Спросите самого смелого, самого отчаянного пилота, когда он трусил по-настоящему, до холодка в животе! Если он честный парень, то ответит: перед врачебной комиссией.

С Леонидом Радгаузом мы познакомились в начале тридцатых годов. Вместе служили в одном гарнизоне Белорусского военного округа. Встреча с врачами не всегда полезна. Но мне и моим товарищам на этот раз повезло: медицинская комиссия благожелательно отнеслась к нам.

За несколько дней до начала операции нас пригласили в Валенсию, в штаб ВВС. Здесь состоялось совещание руководящего состава республиканской авиации. От летных частей присутствовали командиры эскадрилий и их заместители, а также командиры групп И-15 и И-16, СБ и штурмовиков. В штабе мы впервые встретились с летчиками, которые добровольцами прибыли в Испанию раньше нас.

Они уже обладали большим опытом, провели немало воздушных сражений, имели на своем личном счету по нескольку сбитых вражеских самолетов. Это были участники вошедших в историю героических боев за Мадрид, под Гвадалахарой и Брунете. Слава о них гремела в испанском народе. Это были парни, с которых нам надлежало брать пример, учиться у них боевому мастерству. Среди них — Анатолий Серов, Михаил Якушин. Они впервые в истории авиации сбили в ночном воздушном бою по бомбардировщику противника.

Встретились мы также с командиром группы истребителей Иваном Еременко. Рядом с ним находился испанец Мигель Алонсо — командир группы штурмовиков — легких бомбардировщиков Р-зет. Тепло мы пожимали руку также Александра Сенаторова, чьи летчики, как мы сами в этом убедились, считали героическое поведение нормой жизни. Речь идет о легендарных СБ, ходивших на бомбежку без истребительного прикрытия. Мы рады были знакомству и с командирами эскадрилий — испанцами Мануэлем Сараусом и Фернандо Клаудином. Крепко обнимались также со своими соотечественниками Григорием Плещенко, Петром Бутрымом, Владимиром Шевченко.

Нашим кумиром был Анатолий Серов, командир эскадрильи И-15. Мы знали его как одного из умелых и вдумчивых летчиков-добровольцев. Он по праву считался мастером воздушного боя с немецкими и итальянскими летчиками. Толя был отзывчив, очень вежлив в обращении с товарищами, жизнерадостен. С его симпатичного лица не сходила улыбка, а глаза излучали теплоту.

Всех нас интересовали ночные боевые действия истребителей И-15. Они оказались довольно приспособленными к ночным полетам. Имели небольшую посадочную скорость. Это очень важно. Летчики, отлично овладевшие И-15, могли производить посадку на малой скорости. Одновременно эти истребители были легкими, маневренными.

Инициатива организации ночных поисков истребителей принадлежала Анатолию Серову. Он сам рассказывал нам, что его идея не сразу была одобрена начальством. И летчики сомневались в ее жизненности. Почему? Ведь далеко не каждый пилот владел техникой и опытом ночных полетов. Кроме того, следовало найти добровольцев — ночной поиск не освобождал летчика от обычных дневных боевых вылетов в составе эскадрильи. Встретились и такие затруднения, которые не зависели от нас. Республиканцы еще не имели прожекторных установок, а их аэродромы пока не располагали даже элементарным оборудованием для обеспечения ночных полетов.

И все же сторонники ночных поисков нашлись. Кто они? Еременко, Якушин, Рыбкин, Антонов и, конечно же, сам Серов.

Как ни хороша идея, но в армии без одобрения командования ее в жизнь не претворишь. Серова поддержали Филипп Александрович Агальцов и Евгений Саввич Птухин. Поверил в идею ночных действий истребителей и командующий ВВС республиканской Испании Сиснерос.

Ночные вылеты решили вести с аэродрома Алькала, который подвергался усиленным бомбардировкам в ночное время. Установили с трудом найденный прожектор для освещения посадочной полосы. Протянули телефон от КП к стоянке. Вот и все нехитрое оборудование. Бомбардировщики противника сами оповещали о своем появлении.

Несколько ночей машины поднимались в небо. Истребители наблюдали теперь взрывы бомб с высоты, а вражеские бомбардировщики обнаружить не могли.

— Луна, вроде, светит вовсю, — рассказывал Серов. — Должно быть видно, как днем. Да не тут-то было. Дымка! С земли пелену не различаешь, а на высоте, когда просматриваешь всю эту толщу, она не хуже тумана скрывает врага. На бомбежку-то обычно прилетал один самолет, потом его сменял другой — и так целую ночь. Досада брала — враг рядом, а морду ему набить не удается. Близок локоть, да не укусишь. Правда, Рыбкин однажды засек мигальщиков. Они с трех сторон обозначали границы аэродрома. Обстрелял их Рыбкин. Больше молодчики из «пятой колонны» не появлялись.

— Честно скажу: засомневались ребята, — продолжал Серов. — Садиться-то приходилось на полосу после бомбежки. Прожектор был поврежден. Вместо него поставили автомобильные фары. Но тут на шестую ночь Миша Якушин заметил-таки «Ю-52». Обстрелял его, но не сбил. Значит, увидеть ночью самолет врага можно! Противник почуял недоброе и на несколько дней затих. Ну, а о ночи на 26 июля 1937 года сам Миша расскажет.

Якушин пожал плечами:

— А что говорить? Ну, вылетел…

— Так не пойдет! — остановил его Серов. — Ты же не газетчикам рассказываешь. Боевым товарищам. — И улыбнулся. — Не таи опыт! Уверен — не один из этих ребят сам собьет фашистского бомбера. Давай как на духу!

— Около двенадцати часов ночи по телефону сообщили, что авиация мятежников бомбит республиканские войска в районе Эскориала, — начал Якушин свой рассказ. — Ночью на линию фронта мы летели впервые. По очагам пожара определили район патрулирования. Серов остался на высоте две тысячи метров. Я поднялся на тысячу метров выше. Мне опять повезло. Минут через десять увидел на встречном курсе бомбардировщик противника. Теперь-то он не уйдет. Пропустив его, я развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел на сближение сзади почти на одной высоте с правой стороны. Мы знали, что на стыке правого крыла с фюзеляжем находится бензиновый бак. Пристроившись почти вплотную и уравняв скорости, я прицелился и открыл огонь. С правой стороны фюзеляжа вспыхнуло пламя. Почти одновременно открыл огонь по моему самолету стрелок, но было уже поздно: загоревшийся бомбардировщик начал падать. Я следил за его падением, пока он не грохнулся о землю. По времени мы должны были еще продолжать патрулирование, но не терпелось скорее вернуться на аэродром, поделиться радостью. Не успел я выйти из кабины самолета, как попал в лапы Серова, который радовался не меньше меня, если не больше. Ведь это победа его идеи! На другую ночь Анатолий Серов тоже сбил вражеский бомбардировщик… Вот и все.