Артем Драбкин - Танкисты. «Мы погибали, сгорали…»

«СУ-100» на марше

Подойдя к танку, я дал команду экипажу третьей машины сделать связку тросов, зацепить танк и вытянуть его задним ходом. В это время прибежал заряжающий с криком: «Танки!!!» Я приказал экипажам двух машин заниматься эвакуацией, а сам побежал к машине, сел и дал команду выдвинуться вперед на поворот дороги. Выйдя на его середину, я увидел, что метрах в восьмистах навстречу мне движется колонна противника. Виден был только передний танк, остальные были закрыты пылью. Командир орудия первым же осколочным снарядом этот танк сжег. Заряжающий начал открывать замок, чтобы произвести второй выстрел, – замок не открывается. Оказалось, что наводчик положил пулеметный диск на казенник орудия, наверно, решив сменить диск. Когда орудие после выстрела откатилось назад, магазин упал на штоки откатника, а когда орудие пошло вперед, оно сдавило этот магазин. Полного наката не получилось, гильза не экстрагировалась. Начали ковыряться, пытаясь вытащить покореженный диск, а в это время немецкие танки, которые шли в колонне, вышли из-за подбитого танка и начали вести огонь по нам. Я приказал механику-водителю сдать назад, и мы отошли на перекресток. Немцы вперед не пошли. Пока продолжалась эта дуэль, третий танк вытянул застрявшую машину и волоком (видимо, у нее заклинило гусеницу) тащил ее к перекрестку. Откуда-то сбоку, очевидно, фаустпатроном, ударили по буксировавшему танку, и он вспыхнул. Смотрю: из открытого люка башни никто не показывается. Я подбежал и только хотел заглянуть внутрь танка, как оттуда вырвался столб пламени, а вместе с ним выскочил горящий человек. Оказалось, это механик-водитель. Я с него содрал шлемофон и комбинезон, лохмотья которого горели, показал ему, в каком направлении бежать. Вот так в коротком бою мы потеряли танк лейтенанта Кобардина…

Баев Николай Данилович

На заводе мы получили танки «ИС-2». От «ИС-1» он отличался пушкой, ДШК зенитный поставили, у механика-водителя наблюдательный прибор другой и там по мелочи еще что-то. После тренировочных стрельб и марша вернулись на завод, сдали претензионные ведомости представителям завода. Все неполадки за двое суток устранили. Нас обмундировали во все новое, в баню сводили, дали сухой паек и личное оружие – мне как заряжающему «ППШ», а командирам пистолеты – и на погрузку. В теплушки напилили шпал на дрова. В вагоне были сделаны двойные нары; печка-чугунка стояла посреди вагона. В эшелоне ехали все четыре роты по 5 танков и машина командира полка – всего 21 платформа, плюс 4 вагона четырехосных, больших с запчастями и боеприпасами, запасными двигателями. Один боекомплект мы загрузили в башню, а еще 2 БК положили в ящиках в вагоны – так что мы с запасом ехали в Польшу.

«СУ-85» и «Т-34». На каждой самоходке привязана бочка с горючим, положены ящики со снарядами

Паровоз вез через Куйбышев, Пензу, Тулу, Брянск. Ночью нас поднял дежурный по эшелону в баню. Вагон-баня стоит, а из паровоза горячая вода. В бане вымылись, на Брянск посмотрели, но там одни кирпичики были – все в развалинах. Вот тогда мы поняли, что такое война. Только я не усек, как мы из Брянска проехали через границу, но только не через Брест и не через Львов ехали. Есть еще какая-то дорога в Польшу.

Экипаж «СУ-85»

Привезли нас поближе к Кюстрину. Наша 1-я танковая армия там стояла вместе с 8-й армией Чуйкова. Мы этого не знали, но на формировке замполиты немножко ввели в курс дела, где мы находимся. Наш полк ждал нас в г. Шлибус, ближе к Одеру, километров 50–60 в лесу. Разгрузились на станции Тост. Мы танки под деревья сразу загнали для маскировки. Привезли хлеб, колбасу, спирт на тыловой летучке. Вот праздник для офицеров был, мы-то еще салаги. Они же постарше, опытнее. Команду дали получить продукты. У нас были бачки четырехлитровые алюминиевые, как чемоданчик, для воды. С бачком пошли к машине получать все, там берут на карандаш экипажи и выдают продукты, наливают по 100 г спирта на человека. 4 человека – 400 г. Принесли, командир с механиком его с удовольствием выпили, а я – не-е-ет. Они говорят: надо привыкать, это полезно. Я попробовал глоток, задохнулся. Я отроду алкоголя не пивал и даже водки. А это же спирт! Надо было разбавлять, а они не разбавляют, запивают водой. Дело в том, что спирта в полку было много. Где-то в Польше майор Клабуков, вятский уроженец, зампотылу командира полка, нашел на станции цистерну спирта. Эту цистерну они выкачали в бочки и отправили на запасной склад полка вместе с горючим.

Ремонт «T-34-85» в полевых условиях. Будапешт, 1944 год

Поужинали, привели машины в порядок. Ночью выехали, фары не зажигали. Командир танка сидит на крыле, фонариком освещает дорогу механику. Тогда в войну я не днем, а ночью на марше все был. Приехали в место формирования полка; в лесу земляночки сделаны, для штаба полка домик, возле которого кухня, пристроена баня полевая. Землянки подразделений в одном месте, а танки в лесу стояли. Сверху, с самолета, ничего не найдешь. Последняя машина с двумя соснами заметала следы, так как с воздуха следы гусениц хорошо видно. Здесь мы и сидели до 16 апреля. Провели сколачивание: старые экипажи были, а из нас командир полка выбирал, кто куда годен.

В Берлинской операции полк шел сначала во втором эшелоне. Одер форсировали не под огнем. Замполит провел митинг как положено, командующий армией Катуков приехал. Он говорил: «Я Москву оборонял, у меня было 70 танков. Сегодня под моим командованием 700 танков». Так и есть: 3 корпуса, в корпусе по три бригады средних танков. В каждой бригаде 65 танков, вот и считайте. Еще приданные тяжелые танковые полки и 64-я отдельная бригада, еще 65 танков. Сила какая!

Мы шли за танками «Т-34». На Зееловских высотах наша рота попала как раз к железной дороге, где стоял бронепоезд. По радио командиру роты передали, он – командирам танков: бронепоезд туда-то повернул, бить по нему. Мы этот бронепоезд доконали, и танки прошли. Потом вышли на чистое место, там пошли населенные пункты. «Тридцатьчетверки» – вперед, а мы чуть сзади. Танкисты на «тридцатьчетверках» поняли, что немцы боятся наших тяжелых танков, и стали приспосабливаться: на пушку крепили ведро – вроде дульный тормоз.

К самому Берлину уже маршем шли, перед самим городом танки отдали в штурмовые группы. Такая группа состояла из роты пехоты, взвода саперов, роты танков – в каждый стрелковый взвод 2 танка. Танки шли по краям улиц, возле стен. Танк идет впереди; если кто-то по нему огонь открывает, то он из пушки или из пулемета давит. Пехота зачищает дома, саперы в основном мины высматривают. Один раз пришлось стрелять по закопанному на перекрестке танку. Пехота подвалы прочистила, значит, танку можно двигаться. Так и тянули по городу, каждый квартал. Мы дошли до имперской канцелярии, нас остановили. Дальше стрелять уже нельзя стало: снаряды могли попасть по своим войскам, все ведь шли к Рейхстагу. 2 мая полк уже остановился.