Василий Гладков - Десант на Эльтиген

Не отрываясь от окуляров, Ильин докладывал:

- Пехота противника вновь поднялась в атаку.

- Накройте огнем, - сказал я Новикову.

- Противник подбрасывает резервы из района коммуны, - сообщал Ивакин.

- Нацеливайте, Бушин, туда авиацию. Только точнее. Точнее и спокойнее. Пусть задержат эти резервы.

Огонь нашей артиллерии угодил прямо по атакующей пехоте, и тогда была дана команда: "В контратаку!"

Батальон 39-го полка поднялся первым. Его вел Ковешников. Конечно, я не мог видеть майора в стереотрубу, но на какое-то мгновение совершенно ясно представил его грозно улыбающееся лицо, энергичные серые глаза, решительные движения. Таким я видел его, когда он вел свой полк на Анапу.

Поэтому-то сейчас я мог легко представить, как он ведет батальон в контратаку, идя впереди солдат легким полушагом-полубегом. Люди за ним шли с охотой и рвением, подчиняясь обаянию его беззаветной храбрости и его чувству ненависти к врагу. В Тамани, в скупую минуту откровенности, Ковешников сказал: "Я, товарищ комдив, одни сутки провел у них в Красноградском лагере. С меня хватит на всю жизнь".

По существу, еще юноша, он уже много испытал. Жизнь сразу предъявила ему огромные требования, начиная со Станиславского направления сорок первого года, а потом - эти сутки в Красноградском лагере... Ковешников вспоминал о них со злыми глазами. С такими глазами он шел впереди солдат, весь напружинясь оттого, что фашисты были близко...

В стереотрубу было видно, как, прижимаясь к разрывам снарядов нашей артиллерии, батальон сближался с противником.

В это же время я наблюдал: один за другим загорались танки, вторично нацеленные на наш КП. С ними вел борьбу какой-то один наш боец. Я приказал Блбуляну узнать фамилию этого солдата и немедленно представить его к награде.

Немцы залегли. Они открыли сильный автоматный и пулеметный огонь. И тогда дружно во фланг ударил с противоположной стороны батальон во главе с замполитом 37-го полка Афанасьевым. Противник дрогнул и стал отходить.

Положение в центре плацдарма было восстановлено. Нас спасло то обстоятельство, что гитлеровские офицеры не успели подбросить свои резервы на левый фланг полка Ивакина и одновременно предпринять атаку. Мы их упредили! Мы раньше перешли в контратаку на центральном участке. Это нас спасло. Тогда я не знал, кто спас наш командный пункт. Позже мне рассказал об этом майор Афанасьев.

Четыре танка, миновав окопы полка, двинулись в направлении КП дивизии. Между ними и штабом не было никого. Учебная рота еще не подошла. Никого не было, кроме сержанта Хасанова с бронебойкой. Хасанов был обучен стрельбе из трофейных пушек, поставленных для прикрытия дивизионного штаба метрах в ста от нашего капонира. "Юнкерсы" побили пушки, и у него осталось только ПТР. Сержант сказал своим друзьям: "Костьми лягу, но не допущу танки к КП дивизии. Я буду один с ними драться. Вы обеспечивайте меня".

Первый танк Хасанов поджег с тридцати метров. Во второй стрелять было бесполезно. Это был "тигр", он шел на окоп лбом, неуязвимый для ружья. Хасанов все-таки выстрелил и упал на дно окопа раненный. Когда он сумел встать, танк был совсем рядом. Сержант бросил по гусеницу противотанковую гранату. Вот кто спас штаб дивизии в то утро! Комдив мог планировать контратаку и выжидать для нее благоприятный момент, начальник штаба мог нацеливать авиацию на скопления вражеских войск, а командующий артиллерией - управлять огнем тяжелой артиллерии с Тамани потому, что метрах в ста от нас делал свое солдатское дело Хасанов.

На несколько минут напряжение боевой обстановки спало. Новиков вышел из капонира, остановился в траншее, вытирая платком шишковатый лоб. Я подошел к нему и молча пожал руку.

- Я был уверен, - улыбнулся он, - что огневой мощью мы превзойдем немцев.

- Хорошо работали артиллеристы. Показали прямо образец взаимодействия. Невольно сравниваешь с отлично сыгравшимся оркестром.

Новиков снова сдержанно улыбнулся.

- Люблю музыку, - сказал он. - Вы Мравинского слушали, товарищ комдив?

Подошел Бушин и доложил, что они вместе с Ильиным подготовили депешу командарму. Судя по напряжению дня, боеприпасов не хватит. Их нужно немедленно перебросить на плацдарм. "Хорошо, посылайте, - согласился я, - и припишите спасибо от всех нас артиллеристам".

Через три часа боеприпасы были на нашем берегу. Их доставили из Кроткова два катера, которые пересекли пролив под прикрытием "ястребков". Катера шли, а над ними крутились самолеты: немецкие и наши. Немцы пытались достать катера. "Ястребки" не пустили.

Потерпев неудачу в атаках на центр плацдарма, гитлеровцы спешно готовили удар по южной окраине Эльтигена. У начальника штаба картина вырисовывалась ясная: противник подбрасывает резервы на свой правый фланг; близ отметки "+7" сосредоточено до десяти танков, сюда же движутся автомашины с пехотой.

Вскоре плацдарм снова был в огне. Все повторилось сначала: "юнкерсы" шли волнами и сбрасывали бомбы. Артиллерийские снаряды и тяжелые мины рвались повсюду. У Ивакина на позициях мы видели только дым и комья земли в воздухе. Где-то там работали Модин и вся саперная рота дивизии. Трудно было поверить, что под таким огнем люди ставят противопехотные и противотанковые мины, закладывают фугасы, натягивают проволочные заграждения.

Новиков нацелил весь огонь налево и ждал.

Сначала противник атаковал крайний справа батальон Клинковского. Атаки следовали одна за другой почти без перерыва. Здесь немцы не прошли. Когда Клинковский отбивал третью атаку, разгорелся жестокий бой на берегу. Метр за метром немцы пробивались вперед. Они хотели захватить кромку берега и тем самым лишить нас всякого снабжения и затруднить использование артиллерии с Таманского полуострова.

Кромку берега держала рота лейтенанта Очакова. Я старался вспомнить, что знал о нем, но вспомнилось мало: очень молодой офицер, однажды весьма горячо выступал на комсомольском активе.

Ивакин докладывал, что рота ведет бой с танками и двумя самоходными пушками. Он говорил: "Вижу два горящих танка". Через некоторое время: "Три танка прошли траншеи. Пехоту пока удалось отсечь. Командир роты выбыл из строя".

Назревал момент второму эшелону полка перейти в контратаку на вклинившегося противника. Даю команду. Завязался жаркий бой. К концу дня и на этом трудном участке наши солдаты заняли прежние позиции.

2 ноября десант отразил двенадцать атак. Под вечер звонили из обоих полков, которые в этот день были "именинниками". Блбулян говорил: "Прошу передать благодарность артиллеристам и летчикам. Прошу так написать: "Солдаты переднего края горячо благодарят артиллеристов и летчиков за помощь". Ивакин тоже сказал: "Артиллеристами восхищены в нашем полку все". Последним позвонил Ковешников. Его полк был нынче на вторых ролях, но он хорошо провел контратаку в центре.