Хендрик Фертен - В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС

С приближением британских самолетов противовоздушные орудия приходили в действие, из их дульных срезов вырывались вспышки огня, освещая темные ночные дома. Мы отчетливо слышали, как по крышам и бетонированным площадкам стучала шрапнель, а потом на несколько минут ночь превращалась в день из-за медленно паривших в воздухе на парашютах осветительных ракет, которые сбрасывали вражеские самолеты. Мы видели вспышки от взрывавшихся вдали фугасных бомб. Наконец, кошмар завершался, и мы, мальчишки, вполне довольные, возвращались в свои постели. Однако на этом все не заканчивалось. Бог войны никак не мог насытиться, у него в запасе оставался огонь замедленного действия, и дьявольский план продолжал развиваться с наступлением дня. Многочисленные фосфорные «полоски», которые сбрасывали британцы, воспламенялись под жаркими солнечными лучами. Если такая полоска оказывалась на стоге сена или среди сложенного в кучу урожая, то он непременно сгорал. В не меньшей опасности были и мы, жившие в домах с крытыми соломой крышами.

Однако исход воздушной битвы за Британию решался не бомбардировками, а боями между истребителями. И здесь англичане обладали явным преимуществом. Хотя немецкие самолеты и превосходили машины противника в скорости, но при этом они обладали одним столь значительным недостатком, что он сводил на нет все их преимущества. Немецким истребителям хватало топлива только на то, чтобы находиться в воздухе не более 75 минут. Сопровождая бомбардировщики, немецкие истребители имели возможность действовать в небе Великобритании всего от пяти до пятнадцати минут. Этого времени однозначно было слишком мало. При этом среди британских пилотов также не было недостатка в смельчаках, и обе противоборствующие стороны сражались одинаково беспощадно. Без сомнения, именно отважные пилоты Британских королевских ВВС были спасителями своей страны. Черчилль сказал об этом так: «Никогда прежде за историю человеческих конфликтов не было, чтобы так много людей оказалось в столь огромном долгу перед немногими».

Глава седьмая

Европейские добровольцы

Очень многие европейцы в начале 1940 года на фоне военных и экономических успехов Германии начинали видеть новую национал-социалистическую Европу. Подобные воззрения становились все более распространенными. Тем более что некоторые связывали именно национал-социализм с победой над угрозой мировой большевистской революции. Многим хотелось видеть новую Европу как содружество равных партнеров, лидером в котором стало бы наиболее соответствующее этой роли государство на континенте. На этом месте легко могли оказаться Франция или Великобритания, однако ход истории сложился так, что в этот период государством-лидером являлась Германия.

Франция была повержена. Британцы отступили на свой остров и с этих пор явно заботились только о собственном благополучии. Мало того, даже если не принимать в расчет подобные аргументы, побежденные Германией государства стремились восстановить свой суверенитет. Но как они иначе могли достигнуть этой цели, если не установлением дружественных отношений с Третьим рейхом и сочувствующими Гитлеру странами? Одновременно идея новой Европы содержала в себе множество альтернатив и возможных решений. По крайней мере, так казалось тогда. И молодое поколение эту идею приняло. Шок от неожиданно быстрого поражения стольких западных стран в войне с Гитлером заставлял молодых людей, живших в них, сравнивать собственные государства с Третьим рейхом и видеть явные преимущества на стороне последнего.

При этом нельзя сбрасывать со счетов и постоянную неразбериху в принятии политических решений, ощущавшуюся жителями всех поверженных стран в предшествующие годы, безработицу и нищету. Молодые люди, жившие в этих государствах, наравне с родителями успели достаточно настрадаться от подобных вещей и с завистью смотрели на то, как много делала гитлеровская Германия для своей молодежи. При этом остальные государства, в лучшем случае, проявляли лишь незначительный интерес к стимулированию развития своего молодого поколения.

Немало было и тех, кто попал под обаяние красноречия и динамизма Гитлера. Многие верили его периодически повторявшимся обещаниям восстановить в дальнейшем мир в Европе. Также у многих был опыт общения с немецкими солдатами, которые столь корректно вели себя в оккупированных государствах, что это производило впечатление. «Превосходное функционирование немецкой военной машины не только шокировало, но и восхищало многих молодых людей на оказавшихся под контролем Германии территориях» (Ганс Вернер Нойлен, «Отверженные сыны Европы»).

Для большинства немецких солдат с продвижением в западные и северные европейские страны мир открылся по-новому. Они не встречали ненависти со стороны датчан, норвежцев, голландцев, бельгийцев или французов и глубоко переживали, что им приходится входить в эти страны с оружием в руках, воспринимая войну как столкновение между в той или иной степени братскими народами. С углублением взаимоотношений между немецкими войсками и местным населением, последние не без удивления обнаруживали, что их обычаи, стиль жизни и даже переживания крайне схожи с теми, что испытывают солдаты победившем стороны. Немецкие солдаты старались, когда только могли, возместить урон национальной гордости жителей поверженных стран. Война с Великобританией была непопулярной темой среди большинства немцев.

Летом 1940 года по приказу Гитлера был сформирован полк войск СС «Вестланд», куда могли пойти служить добровольцами молодые голландцы и фламандцы, желавшие на деле доказать свою готовность бороться за новую Европу. Призыв вступать в войска СС во многом отвечал устремлениям европейской молодежи. И здесь я воспользуюсь случаем, чтобы объяснить читателю термин «СС» без обычных клеветнических высказываний по адресу этих войск. Сегодня, десятилетия спустя после их исчезновения, это буквосочетание воспринимается как выражающее все злое и безнравственное. Но это, мягко говоря, не совсем объективно. Почему же так произошло?

Дело в том, что противники Гитлера всегда в той или иной степени старались приписать к термину «Войска СС» наименование своего рода «преступной организации». После же окончания Второй мировой такое определение стало активно использоваться, чтобы предать забвению энтузиазм, с которым немецкая молодежь, а фактически и европейская молодежь, «спешила встать под знамена этих войск», как охарактеризовал происходившее один из специалистов по данному вопросу Гюнтер Дрешер.