Мариуполь 2014 - Андрей Владимирович Смирнов
По правде говоря, никто толком не понимал, что происходит. Но испугались все. Народ ожидал нового удара по горсовету. Я опасался, что БМП будет уничтожена с воздуха. Милиции не было и в помине. Очевидно было, что город опять подвергнется грабежам.
Но интереснее всего то, что происходило на ВЧ. Все ожидали, что перегруппировавшись, военные нанесут новый удар. Однако потери в командовании оказались для них очень серьёзны, а моральное состояние не позволяло говорить о каких-то наступательных акциях. В то время как люди ждали нападения, солдаты раздумывали, что же им делать, бежать или сдаваться?
Многие вспоминали события февраля на майдане, считали, что после стрельбы днем по безоружным людям все посыплется, как и тогда. Ожидали, что теперь Россия точно введет войска. Да и просто ожидали 10го многотысячную толпу которая разорвет их.
Бегство ВСУ
В этих условиях, в ночь на 10е мая ВЧ 3057 начинает эвакуироваться из города. Эвакуация напоминала бегство. Многие солдаты-мариупольцы были наконец то забраны родственникам. Другие, все же покинули ВЧ организованно. Была частично вывезена оружейка. Частично, но не полностью. Учебное оружие, БТР и БДРМ-2, грузовики, склады, продовольствие, мед часть — все это осталось без охраны.
Это был тот момент, когда даром, мы получали все то, что так важно было получить ранее. Казармы и всю инфраструктуру необходимую для подготовки своей армии. Но, как и прежде. Некому было этим воспользоваться. Не было четкой организации, и была полная неопределенность в происходящем. Я, к слову, узнал, что часть брошена только днем 10го.
Роман, оказавшийся там еще ночью, пытался удержать людей от мародерства, но 2 часа провоевав за охрану периметра, не совладал с неуправляемыми людьми. Тащили все. Бронежилеты, мед средства, продовольствие. А к вечеру стали даже резать металлоконструкции.
К сожалению, но систематическая организация ополчения в городе не проводилась никем! А спонтанные попытки ее создать не получали никакой поддержки, и были сорваны еще в начале апреля.
Комендант горсовета Дима пропал и больше не появлялся.
Наталья Г, — уехала в Донецк. Бюллетени — так и не были доставлены в город. Вся схема избирательного процесса была сломана. Запустить 140 избирательных участков — не представлялось возможным.
БМП — простояла сутки на баррикадах и была сожжена кем-то из публики.
11 мая — референдум состоялся
Потому, что остались люди. Не завязанные в политические интриги, не ознакомленные с планами, не сдававшие копии документов, и не получавшие пропуск по предъявлению паспорта.
Активистов набралось лишь на 4–5 участков возле районных администраций города. Охрану обеспечили своими силами. Бюллетени — напечатали за свой счет. Да, — это может показаться нарушением избирательного процесса, но ни о каких фальсификациях не могло быть и речи. Сотни тысяч мариупольцев, с раннего утра стали выстраиваться возле импровизированных участков. Километровые очереди, отстоять в которых приходилось до 5 часов, страх нападения — все это не могло остановить массы народа и являлось очевидной гарантией от фальсификаций.
Одну из главных ролей сыграла Ольга Селецкая, простая женщина, работница «Азовэлектростали», пришедшая волонтером на в палаточный городок после того, как ее уволили за участие в пророссийских митингах.
89 % от проголосовавших, и 70 % от общей численности граждан, имеющих избирательное право — сказали ДА ДНР.
12 мая все замерли в ожидании. Что дальше? Признает ли этот референдум Россия, отнесется ли к нему как к достаточному аргументу для признания?
В сущности, мы все время только это и делали. Ждали от России каких-то знаков. Нужны ли мы ей? А если нужны, то что нам делать? Но эти знаки нам не давались понятными способом. Мы старались их угадать, разглядеть, придумать наконец. Но явного сигнала не было, и это сильнее всего отталкивало людей. Браться за дело, в котором тебя заранее слили или которое никому не нужно, удел маргиналов. Хотя поддержка обществом, была изначально всеобщая.
Если кто-то и готовил какое-то восстание на Юго-Востоке, то делал он это из ряда вон плохо. По правде сказать, о том, что восстание готовится можно было судить по расположению украинских войск — вокруг городов. А вот с нашей стороны, никто не озаботился созданием регулярного ополчения. И самое главное, даже не было дано инструкций и знаков, что это ополчение, которое худо-бедно формировалось на уровне школьного энтузиазма, будет кем-либо востребовано. Само по себе ничего не организовывается. А если и случается так, то никогда не знаешь, что получится в результате.
Мне кажется — большой ошибкой было со стороны России надеяться на то, что регион породит своих лидеров, под которых и будут выделены ресурсы. Идея хорошая, но не в нашем случае. Во-первых, этот регион изначально политически пассивен. Лоялен и пассивен. Это не плюс и не минус, просто такова реальность. У нас нет традиций формирования своей политической элиты, а интеллигенция традиционно ориентирована на политические центры, будь то Москва или Киев.
Во-вторых, даже та интеллигенция, которая и может породить национальную политическую элиту, обычно и высасывается этими центрами. Талантливые люди уезжают, чтобы реализоваться в столице.
И в-третьих, исторически нет такого понятия как народ Донбасса, тут грань идет по-прежнему, между понятиями «русский» и «украинец», причем «украинец» в значении «свидомит». Формирование национальной идентичности, процесс очень долгий, и в нынешнем конфликте, неактуальный.
Поэтому, было ошибкой ждать возникновения в этой среде знаковых фигур, государственников, народных лидеров и кумиров. Нет их, и возникнуть, по идее, не должно. И ДНР в случае, даже успешного обретения независимости, неминуемо превратилось бы в аналог Чечни или Гуляйполя батьки Махно — десятки разных атаманов, лишь номинально признающих власть самого авторитетного из них.
А если и случится, что появится лидер национального масштаба, что ним делать потом?
Поэтому, единственно верным методом адекватного управления процессом было, есть, и будет — назначение кураторов и управленцев, при сохранении прежнего административного аппарата от уровня чиновников среднего звена и ниже.
Даже работа с активистами, не проводилась совсем. Не буду сильно умничать, но простые и понятные схемы которые использую западные страны — дают реальный и полезный результат. По результатам учебы отбирать самых успешных в тех сферах, которые могут быть полезны, и стажировать дальше. Отправлять на курсы, чему-то полезному учить, знакомить между собой. Совсем чуть-чуть, но подогревать идеологией. И когда наступит момент — нужные люди будут под рукой, и будут знакомы между собой, что немаловажно, да и структура по взаимодействию с ними, окажется отлажена.
И ничего этого нет.
И мы, начав дело, сложное, незнакомое, опасное
