Елена Обоймина - Свет земной любви. История жизни Матери Марии – Елизаветы Кузьминой-Караваевой

Сколько ни говорите о печальном,

Сколько ни размышляйте о концах и началах,

Все же я смею думать,

Что вам только пятнадцать лет.

И потому я хотел бы,

Чтобы вы влюбились в простого человека,

Который любит землю и небо

Больше, чем рифмованные и нерифмованные

Речи о земле и о небе.

Право, я буду рад за вас,

Так как – только влюбленный

Имеет право на звание человека.

Эти гениальные нерифмованные строки, как признавалась позднее Елизавета Юрьевна, привели ее в негодование: интонация их показалась ей холодной и поучительной. Но это, надо полагать, лишь внешняя причина ее обиды, в которой она смогла признаться спустя много лет в своих воспоминаниях. Думается, главное состояло совсем в ином: Блок со свойственными великим поэтам прозорливостью и чуткостью сердца прекрасно разгадал тайну своей неожиданной гостьи, почувствовал, что творилось в тот вечер в ее смятенной душе. «…Он все понимает». Это легко читается в его стихотворении-ответе ей, где речь в том числе идет и об отношениях двоих людей: Когда вы стоите на моем пути; Что же? Разве я обижу вас? / О нет! Ведь я не насильник, / Не обманщик и не гордец… И этот его совет-пожелание: И потому я хотел бы, / Чтобы вы влюбились в простого человека; Право, я буду рад за вас… Это же, по существу, его вежливый отказ принять и разделить ее чувство! Лиза разорвала письмо. А ведь в нем было и искреннее предостережение: Если еще не поздно, то бегите от нас, умирающих… Позднее она нашла этому объяснение:

Письмо говорит о том, что они – умирающие, что ему кажется, я еще не с ними, что я могу еще найти какой-то выход в природе, в соприкосновении с народом.

Когда в свое время кто-то спросил Анну Ахматову, почему Блок не откликнулся на чувство Лизы, то получил резкий ответ, исполненный беспощадности (а может, и определенной ревности): «Она была некрасива – Блок не мог ею увлечься». Но некрасивой, по мнению Анны Андреевны, была и Любовь Менделеева («Она была ужасна!» – подчеркивала поэтесса, говоря о внешности жены Блока). По утверждениям других современников, весьма ординарной внешностью обладала и Любовь Андреева-Дельмас – блоковская Кармен, сводившая его с ума. Подчеркивают, что у Блока был свой, довольно своеобразный идеал женской привлекательности. Значит, дело тут не во внешних данных. К тому же в вышеприведенном стихотворении говорится: Когда вы стоите на моем пути, / Такая живая, такая красивая…; И презираете свою красоту…

6 февраля 1908 года, в день прихода Лизы, Блоком было написано и второе, также нерифмованное, стихотворение: «Она пришла с мороза…». Оно вошло в его цикл «Фаина», который поэт посвятил своей возлюбленной, актрисе H. H. Волоховой. По предположению блоковедов, и это стихотворение навеяно приходом Лизы Пиленко, что очень похоже на правду. К февралю 1908 года отношения Блока и Волоховой уже шли к разрыву, в марте они навсегда расстанутся. К тому же в то время Волоховой было уже за 30, и вряд ли Блок при мысли о ней стал бы вспоминать в своем стихотворении о юной Франческе. И «Пузыри земли», упоминаемые в нем, – ранний цикл Блока. Не верится, что поэт обсуждал его с Волоховой. А вот Лиза все-таки оказалась более близкой ему натурой, и она хорошо разбиралась в поэзии!

Она пришла с мороза,

Раскрасневшаяся,

Наполнила комнату

Ароматом воздуха и духов,

Звонким голосом

И совсем неуважительной к занятиям

Болтовней.

Она немедленно уронила на пол

Толстый том художественного журнала,

И сейчас же стало казаться,

Что в моей большой комнате

Очень мало места.

Все это было немножко досадно

И довольно нелепо.

Впрочем, она захотела,

Чтобы я читал ей вслух «Макбета».

Едва дойдя до пузырей земли,

О которых я не могу говорить без волнения,

Я заметил, что она тоже волнуется

И внимательно смотрит в окно.

Оказалось, что большой пестрый кот

С трудом лепится по краю крыши,

Подстерегая целующихся голубей.

Я рассердился больше всего на то,

Что целовались не мы, а голуби,

И что прошли времена Паоло и Франчески.

Ни о существовании в судьбе поэта актрисы Волоховой, ни о том, что это стихотворение посвящено тоже ей, Лизе Пиленко, юная гимназистка ничего не знала. Неизвестно ей было, разумеется, и о сложных, на грани разрыва, отношениях Блока с женой, Прекрасной Дамой его юношеских стихов. Похоже, Провидение жестоко посмеялось над поэтом, подарив ему столь позднюю встречу с Елизаветой Пиленко. Если бы именно ей в свое время выпало называться Прекрасной Дамой его поэзии, можно быть абсолютно уверенным: личная, семейная жизнь Александра Блока оказалась бы совершенно иной!

Ровно через месяц, 6 марта того же 1908 года, в записной книжке поэта появилось странное признание, вроде как диалог с самим собой:

Зачем ты так нагло смотришь женщинам в лицо? – Всегда смотрю. Женихом был – смотрел, был влюблен – смотрел. Ищу своего лица. Глаз и губ.

Давно женатый человек, уже познавший страстные увлечения и вкусивший измены Прекрасной Даме, он до сих пор (да, собственно, всю сознательную жизнь!), с надеждой вглядываясь в женские лица, искал своего лица, глаз и губ. Похоже, так и не находил…

Лиза была явно разочарована первой встречей с Александром Александровичем. Она пробовала забыть его, но ничего не получалось.

Уходя с Галерной, я оставила часть души там…

Через пару лет после этой встречи, 19 февраля 1910 года, неожиданно для родных, для подруг и для себя самой Лиза вышла замуж за молодого юриста, близкого к эстетствующим модернистским кругам, – Дмитрия Кузьмина-Караваева. Именно под этой фамилией она станет известна в истории мировой культуры. А еще – под именем матери Марии будет прославлена в числе других бесстрашных героев французского Сопротивления. Уже в XX веке для очень многих людей именно со знакомства с судьбой этой удивительной русской женщины начнется время духовных исканий…

Глава 2 Второе рождение

Я вспоминаю час закатный,

Когда мой дух был наг и сир,

И нить дороги безвозвратной,

Которой я вступила в мир.

Теперь свершилось: сочетаю

В один и тот же Божий час

Дорогу, что приводит к раю,

И жизнь, что длится только раз.

Е. Кузьмина-Караваева

Лиза Пиленко (будущая поэтесса и художница, монахиня) родилась 8 (21) декабря 1891 года в Риге, где ее отец Юрий Дмитриевич Пиленко служил в то время товарищем (заместителем) прокурора. Рассказывали, что день рождения Лизы чуть не стал днем смерти: малютка едва не погибла, но ее удалось спасти, сделав серьезную операцию. (К сожалению, подробностей произошедшего найти не удалось.) Через 19 дней, во время крещения, девочка захлебнулась в купели, и ее второй раз вернули к жизни. Произошло это в Рижском православном кафедральном соборе. Восприемниками новорожденной стали родной дед Дмитрий Васильевич Пиленко и двоюродная бабушка Елизавета Александровна Яфимович.