Николай Рерих - Листы дневника. В трех томах. Том 3

Он умел идти сквозь боль, не меняя курса, пронзая устремлением тьму, разворачивая все новые возможности…

Очертившие высокий жизненный путь художника-гуманиста публикуемые "Листы дневника" несут отзвук величия духа их Автора. Неосуществленное в атмосфере непонимания, наветов, равнодушия и запретов его стремление донести вверенное духовное богатство в "сужденную страну" реализуется через полвека после сборов его на Родину.

Изложенную в представленном литературном наследии широкую просветительскую программу вбирает лаконичный завет: "Всякое переустройство начните словом "Культура"… Ведите неоспоримую линию Культуры — под этим знаком пройдете"[15].

С. А. Пономаренко

Листы дневника

Сказано

"Лучше войско баранов под предводительством льва, нежели войско львов под водительством барана". (Римская пословица).

"Невежество — корень всех зол". (Буддийский завет).

Муфтий обоих миров Кемаль-паша-задэ — да будет священна его тайна — изрек:

"Дух святого может руководить в обоих мирах.

Не говори: он умер, и что пользы от него.

Дух — меч бога, а тело — ножны.

Он совершает еще более высокие дела, когда

освобождается от ножен".

"Никогда не сообщай твоим друзьям того, о чем не должны знать твои враги". (Восточная Мудрость).

"Война — самая зверская из глупостей". (Леонардо да Винчи).

"Нынешний цивилизованный мир знает цену всему и не видит ценности ни в чем". (Оскар Уайльд).

"Мы любим земную жизнь потому, что мы не знаем другой". (Еврипид).

"Если твой спутник крив, то и ты поджимай глаз". (Монголия).

"Ничто так не ужасно, как невежество в действии". (Гете).

"Кто хочет понять поэта, должен вступить в его область". (Гете).

"Кто открывает школу, тот закрывает тюрьму". (Виктор Гюго).

"Воины, воины — мы называем себя. Мы сражаемся за благородную добродетель, за высокое стремление, за высшую мудрость, за то мы зовем себя воинами". (Ангутара Никайя).

"Слушать клевету — проклятие, но не возразить на нее — еще хуже". (Овидий).

"Спросите в соседней деревне, что случилось в вашей собственной". (Татары).

"На конце факела — тьма". (Татары).

"Кто говорят, те не знают. Кто знает, тот не говорит". (Китай).

"Кто из колодца наблюдает небо, тот немного увидит". (Китай).

"Когда люди в дружбе, даже вода сладка". (Китай).

"Собаки лают, караван идет". (Аравия).

"Они болтают. Что болтают они? Пусть себе болтают". (Шотландия).

"Под лежачий камень вода не течет". (Русь).

"На всех путях ко мне встречу тебя". (Бхагавад Гита[16]).

1 Января 1942 г.

Публикуется впервые

Народная Победа

Среди победных известий значительно звучат и культурные голоса. Вот географ-профессор рассказывает, как войсковые части зовут ученых приехать на фронт. Встречают их, как жданных братьев, и внимательно слушают воины научные сообщения. На очереди самого профессора еще одиннадцать таких докладов. Видано ли раньше, чтобы войска звали ученых на фронт, чтобы ждали слово науки и восторженно радовались ей!

У других народов войска увеселяются песенками из кабаре. Там нужны легкие певицы и танцовщицы. Но русский народ и в окопах, в блиндажах ждет научное слово, а песни полны героических порывов. Не только всколыхнулся народ русский, он вырос в сознании своем, и такое достижение уже неизменно.

Народ негодует, когда враги оскверняют Ясную Поляну или дом Чайковского, или музей Римского-Корсакова, или могилу Шевченко, или храм Новгорода. Народ осознал, где его культурные сокровища. И это знание уже нерушимо. Мало ли что бывало в прошлом: "Быль молодцу не укор!" Но теперь, в трудную годину, когда идет война народная, священная война, народ поднялся на ступень Культуры. На такую ступень, которая завоевывается лишь сердцем насторожившимся, воспрявшим.

В своем яром устремлении народ может мыслить о будущем. В нем не будут растрачены никакие достижения. Все ладное, творческое, строительное будет любовно обережено. Сотрудничество не по приказу, а по сердечному осознанию вознесет все отрасли труда.

Вспоминаю, как на Иртыше, в поездах, в гостиницах приходила молодежь и настойчиво хотела знать. Для них после дневной работы ничего не стоило бодрствовать до петухов, слушать, спрашивать, допытываться, желать знать. И вот воины перед ликом опасности стремятся не только сразить врага, но и восполнить свое познавание. Такая устремленность к знанию есть верный путь победы. Народ будет знать, народ преуспеет, народ сложит ступени светлого будущего.

8 Января 1942 г.

Публикуется впервые

Пути

Спрашиваете, как мы уживались со стариками. Ведь они бывали "старые, злые и опытные". Были особые причины наших долготерпении. Ведь эти старики были ниточками со многим замечательным. Как же ради того и не претерпеть? Да и не все же злые! Были и добрейшие. Хороша их бывальщина — только слушай.

Тот знал Гоголя — самого живого или Брюллова или Александра Иванова. Тот был приятелем Островского или Глинки. Они знавали Мусоргского, Чайковского. Они дружили с Достоевским, Тургеневым. Деду при Бородине было двенадцать лет, а братья его уже были кавалергардами и были в битве. На наших глазах был Менделеев, Ключевский, Кавелин, Костомаров, Стасов, Владимир Соловьев. Неповторимо все это.

Тут около были Бородин, Римский-Корсаков, Глазунов, Лядов. Ездили к Толстому, к самому Льву Николаевичу. "Пусть выше руль держит, тогда доплывет". Кто же так скажет о "Гонце"? Все это неповторимо. С нами были Куинджи, Репин, Суриков, а потом Врубель, Горький, Андреев. Крепкие связи с русской Культурой. Кто-то рассказывал о Пирогове, о Сеченове… Все это были живые нити. Старик Колзаков говорил о собирателях Строгановых. Еще появлялся бело-серебряный Милютин. Чуть ли ни к пушкинским памяткам тянулись нити очевидцев.

Странно, но все это самое старое особенно легко укладывалось с самым новым. Всякие ближайшие занозы стирались и выступало лишь самое неоспоримое, значительное. Вот возвышенный поэт А. А. Голенищев-Кутузов толкует о Мусоргском, об Алексее Толстом. Вот Д. В. Григорович красочно оценивает своих современников. Вот М. К. Тенишева вспоминает о Тургеневе и Рубинштейне. Вот Бородин стоит у колонны зала дворянского собрания. Целая мозаика Культуры. Тургенев знал Пушкина, а Пушкин знал Державина — вон куда вехи пошли. Все эти имена сейчас живут в памяти русского народа. Берегутся дома-музеи. Вспоминаются и те деятели, имена которых почему-то временно были под спудом. Очередь истории не всегда понятна людям, но не ржавеет все совершенное.