Спаси меня от меня самого - Брайан Филипп Уэлч

худшим из всего этого, но, к сожалению, это была только вершина айсберга. Я хотел, чтобы Джинни смотрела как я играю на гитаре каждый концерт, и я дал ей специальные наушники, которые люди используют в стрельбищах, чтобы заглушить весь шум. В течение всего концерта я старался держать зрительный контакт с ней. Иногда, когда она замечала, что я смотрю на неё, она улыбалась и махала мне рукой. В другое время я пытался привлечь её внимание, но она продолжала смотреть на безумие, продолжающееся в толпе. Вообще, это обычно были несколько сумасшедших чуваков, кричащих в первых рядах текста наших песен, но несколько раз случалось, что вся толпа становилась слишком безумной. Например бывали случаи потасовок между девушками в первом ряду, или полуголые, с задранными кверху футболками и оголённой грудью девушки, старавшиеся привлечь внимание группы. Это было совсем не то место, где ребёнок должен быть.

Нахождение Джинни в летнем туре того года было очень плохим фактом, который сделал 2004-ый год худшим годом в моей жизни. Я скатился на самое дно. Вот он был я — гитарист одной из самых больших рок-групп мира, загребающий миллионы долларов и отыгрывая огромные концерты по всему миру, но я был совсем несчастен. Я не понимал как кто-то, кто имеет миллионы баксов на счету в банке, может быть несчастлив.

Эта мысль загнала меня в такую депрессию, что я обратился к единственной вещи, которая могла вернуть мне комфортную жизнь: наркотики. В том году, я очень много времени прожил на пиве, пилюлях, энергетиках, арахисовом масле и бутербродах с желе. Часть меня хотела быть чистой, но другая часть меня хотела умереть от передозировки наркотиков.

Когда я был в том летнем туре, я фантазировал о том как я падаю в обморок, фантазировал о своей смерти во сне в тур-автобусе. Тогда после того, как я бы умер, все бы скучали по мне, испытывали жалость ко мне, также как это бывает, когда умирает рок-звезда. В конечном счёте, я выходил из этих тёмных мыслей и думал обо всём и всех, для кого я должен жить. Верите или нет, но даже в том состоянии, в котором я был, я был полон заботы о Джинни, я думал о ней и о том, насколько она нуждалась во мне. Я думал о её красивых светло-коричневых вьющихся волосах и её улыбке, которая могла избавить меня от мыслей о смерти. Я думал о том, как я был суицидной рок-звездой, одиноким отцом, который отчаянно нуждался в помощи.

После концертов я старался болтать с нею и быть нормальным, но это было трудно для меня из-за моих склонностей. Я старался не принимать наркотики в то время как она была рядом, но всё же я нуждался в них, чтобы хоть как-то функционировать. Поэтому я старался тайком скрыться где-нибудь, что втянуть через нос линию метамфетамина, или ждал, пока она не заснула, чтобы принять наркотик; я был полностью под властью наркоты. Единственная положительная вещь, которая была, это то, что когда Джинни была со мной, я не думал о смерти.

Находясь дома в тот день и слушая, как она поёт, я думал о том насколько прекрасной она была. Я был полон мыслей о том, что она самый красивый человек в мире, и о том, как трудно будет оставить её, чтобы вернуться в тур, где я снова упаду на дно.

Затем я всё же услышал, что она поёт. Это была песня Korn, которая называлась «A.D.I.D.A.S.», что расшифровывалось как «All Day I Dream About Sex»[2]. Я слышал как эти слова доносятся изо рта моей маленькой пятилетней девочки и после этого я понял, что я должен что-то менять. Это был момент, когда всерьёз задумался о том, чтобы покинуть Korn, но даже после этого я знал, что есть большая разница между тем, чтобы думать о том, что надо что-то сделать, и тем, чтобы действительно это делать. Я всерьёз очень не хотел бросать всё это. С самого детства я мечтал о том, что стану рок-звездой и то, что я покину Korn также означало для меня, что я откажусь от своей мечты детства.

Но затем я задавался вопросом, как я могу оставаться в группе, если я большую часть времени, находясь в ней настолько несчастен? Я не был уверен, что я хотел сделать или что я должен сделать; я только знал, что что-то нужно менять и я должен делать это быстро. Единственная проблема была в том, что наркотики настолько испортили меня, что я не мог принять рациональное решение. Когда я отправился в наш тур, я начал принимать намного больше наркотиков и суицидные мысли начали становится более навязчивыми. Смерть действительно казалась мне тогда наилучшим выходом. Иногда я думал: «Ты неудачник. Тебе никогда не избавиться от наркотической зависимости. Ты только делаешь хуже Джинни. Ей будет лучше, если тебя не будет».

Я всерьёз начал верить этим мыслям. Я слышал истории о том, как люди умирали от того, что они смешивали стимуляторы и депрессанты вместе, и это то, что я делал практически каждый день. Я принимал стимуляторы в течение дня и затем вечером принимал Xanax[3]. Иногда, когда я ложился спать, я надеялся, что я уже не проснусь. В другие ночи, когда я шёл спать, я боялся, надеялся, что я не умру. Я полностью вышел из ума. Что пошло не так со мной? Как я дошёл до этой точки? Как мне выйти из всего этого живым?

Хорошо, это череда взлётов и падений, по которой мы пройдёмся. Прямиком в ад и обратно.

Часть I

В ад и обратно

Глава 1

Жизнь начинается в Bako

Я вырос в Южной Калифорнии в городе Bakersfield, в полутора часах езды от Лос-Анджелеса. В последние несколько лет это место разрослось в несколько раз, но когда я был маленький, город был небольшим. Есть две важные вещи, которые вы должны знать о Bakersfield того времени, когда я жил там маленьким:

1) Там всегда было жарко (мы много выпивали в жаркую погоду летом, поэтому мы стали называть его «Bako»).

2) Там особо нечего было делать.

Моё детство было очень типичным. Как и большинство детей в Bako, я вырос в достаточно хорошем доме, с достаточно хорошими родителями. Мы были в значительной степени типичной семьёй среднего класса восьмидесятых, живущих