Ольга Ерёмина - Иван Ефремов. Издание 2-е, дополненное
Так, встреча с Евгенией Михайловной Величко помогла узнать о дружбе Ефремова и Сергея Алексеевича Мухина, знаменитого врача-гомеопата. Писатель Геннадий Мартович Прашкевич рассказал о своих встречах с Иваном Антоновичем. Поиски в архивах библиотек привели к находке стихотворения Сергея Житомирского «Ночь в пустыне», посвящённого Монгольской палеонтологической экспедиции. Встреча с историком Павлом Фёдоровичем Николаевым дала возможность познакомиться со стихами Ефремова, написанными в Верхне-Чарской экспедиции.
Специалисты в разных областях знания делились с нами своими наблюдениями над творчеством Ефремова, размышлениями о его экспедициях. Задавали вопросы, которые заставляли по-новому осмыслять разные стороны жизни героя. Замечали проблемные места. Какие-то недоговорённости видели и мы сами.
За это время подошла к финалу работа по изданию переписки Ефремова, стал ещё более очевиден поистине возрожденческий масштаб личности писателя и учёного.
В этой связи необходимо несколько слов сказать о нашем подходе к личности Ивана Антоновича.
Жизнеописание построено по принципу сдвоенной биографии – событийной и духовно-интеллектуальной. Такова была вся жизнь Ефремова – на балансе экстравертности и интровертности. Сам переживший немало приключений в многочисленных экспедициях и различного рода жизненных коллизиях, он в литературу вошёл с концепцией «приключений мысли», показав этим дорогу для творческого преображения накопленного опыта. Иван Ефремов предстаёт перед нами прежде всего как мастер жизни, сумевший в труднейших условиях России ХХ века воплотить свою миссию – через научное творчество, через искусство, через выстраивание отношений с другими людьми – что особенно важно и имеет непреходящее значение.
Всё это привело к необходимости вносить в книгу уточнения и дополнения. Разумеется, говорить о завершённости работы не приходится и сейчас – такова судьба всякого перспективного многовекторного исследования, находящегося в непрерывном становлении.
К сожалению, в 2014 году без нашего ведома текст нашего исследования был выложен в интернете пиратским образом – с теми неточностями, которые были допущены в первом издании.
Первое официальное издание книги – бумажное.
Настоящий текст подготовлен в 2017 году для первого официального электронного издания, по существу – второго издания книги.
В 2016 году в издательстве «Вече» вышел том «Переписка Ивана Антоновича Ефремова», сопровождающийся отдельно изданными «Алфавитными указателями» (автор-составитель О. А. Ерёмина). Более тысячи двухсот пятидесяти писем расположены в хронологическом порядке и дают максимально возможное представление о знакомствах и общении писателя и учёного. В 2017 году автор-составитель был удостоен Международной АБС-премии в номинации «Критики и публицистика».
Включены в данное издание ЖЗЛ и новые отрывки писем, а в качестве приложения – статья «По лезвию – за горизонт!», являющая послесловием в уже ставшей библиографической редкостью переписке. Помимо ряда специфических акцентов, касающихся исключительно эпистолярного наследия мастера, статья имеет актуальность как анализ отношения к Ефремову и его творчеству в современном обществе, а также роли и места самого Ефремова в русской культуре.
Однако точка не поставлена и сейчас. Мы продолжаем находить документы, связанные с именем Ефремова, в том числе и не известные нам ранее письма. Всё это позволяет посмотреть на произведения писателя свежим взглядом, и лучший результат, которого могут пожелать авторы, – это обращение читателей к рассказам и романам нашего героя.
Глава первая. Детство (1908–1921)
Если проследить всю цепь, а затем распутать начальные её нити, можно прийти к некоему отправному моменту, послужившему как бы спусковым крючком или замыкающей кнопкой. Отсюда начинается долгий ряд событий…
И. А. Ефремов. Лезвие бритвыАнтип Харитонович Ефремов
Антип Харитонович выбирал себе жену. Был он уже не молод – аккурат между четырьмя и пятью десятками, однако женихом почитался завидным. Да и собой ещё хорош. Знал он цену времени, потому и выбирал не спеша, как строевой лес покупал – каждое дерево оглядывал. Пора, пора наследниками обзавестись. Будет что им передать!
Так рассуждал Антип Харитонович, сидя в коляске, которая катила полевой дорогой из Вырицы в село Тосно. Долог путь, да кони резвы, и под сердце подкатывает комок горячий, и в ярких вспышках сознания, словно навек впечатанные, видит он картины.
Родное староверческое Заволжье[1]. Луговина – сочные травы. С дальнего конца поля заходят косари – все в красных рубахах. Впереди – кряжистый, как старый дуб, с жилистыми руками – старик-отец. Шаг задаёт. За ним – уступами – сыны-богатыри, как на подбор. Восемь старших сыновей косят, а двое меньших с бабами сено перебивают. Он, Антип, успокаивая дыхание, встраивается вслед за старшими братьями. На душе легко!
В 1882 году, через год после того, как царя-батюшку убили, в осеннюю распутицу пришла в село весть о новом наборе на военную службу, который сменил прежнюю рекрутчину. Да уж и ясно было, что Антипу идти – теперь призывали всех, ведь срок службы сократили. Антип, двадцати одного года, молодец хоть куда! Перед проводами отец ввёл Антипа в горницу, взял в руки икону, велел стать на колени. Но прежде родительского благословления строго произнёс:
– Вот что, сыне мой, едешь ты в дальнюю сторону. Много будет вокруг тебя молодчиков, кто и обидным словом задерёт, а ты порохом пыхнешь. Но-но, не перечь! Знаю я тебя. Клянись мне на кулаках не биться и в драки не вступать. Клянись перед ликом Богородицы!
Когда завтрашний новобранец с пылающими щеками вышел из горницы, он заметил в глазах старших братьев понимающие усмешки. Потом уже понял Антип, что клятву таковую отец брал с каждого из сыновей. Чем согрешили дед или прадед, что потребовалась такая крепкая мера?
Двухэтажные казармы рядом с Царскосельским вокзалом, выкрашенные коричнево-розоватой краской. Утоптанный тысячами ног плац. На площади – огромный Введенский собор о пяти золочёных главах. А мимо – туда-сюда кареты, офицеры на конях, дамы в пышных городских нарядах. Всё казалось диковинным молодому солдату Семёновского полка. Однако Антип быстро обвык в полку, присмотрелся к жизни в Петербурге. После курса полковой учебной команды – звание ефрейтора. Затем с гордостью отписал родителям, что стал унтер-офицером. Шесть лет службы вышли, но возвращаться домой Антип Харитонович не спешил – резону не было. Он остался на сверхсрочную, имел награждения и повышения по службе. Однако воевать не довелось: государь Александр Александрович войн не любил. Видно, слишком хорошо помнил он, к чему привели Крымская, а затем и Турецкая войны.
Казармы, лагерные сборы, учения, манёвры… Дни текли как смола по стволу. Шестнадцать лет прошло – и стал крестьянский сын, а затем унтер-офицер лейб-гвардии Семёновского полка коллежским регистратором. Низшим гражданским чином XIV класса его наградили за годы беспорочной службы.
В эти годы родилась у Антипа Харитоновича дочь – вне брака.
Уволившись, он некоторое время состоял помощником казначея хозяйственного комитета Покровской общины сестёр милосердия. Но душа просила иного – широкой работы не под чужим началом, а по своему разумению. Ещё во время манёвров Антип Харитонович присмотрел небольшое местечко за Гатчиной, на берегу реки Оредеж. На небольших холмах там росли стройные сосны и высокие мрачные ели. Из Петербурга отправился Антип Харитонович в Вырицу, срубил там себе избу-пятистенку и, обустроив тылы, со всей силой и напором приступил к выполнению главной для себя задачи – выбиться в люди.
Хозяином вырицких земель был светлейший князь Генрих Фёдорович Витгенштейн, правнук знаменитого маршала. На берегу Оредежа стоял его охотничий замок, а неподалёку работала лесопилка. Однако возможность поохотиться привлекала господ больше. И тогда Антип Харитонович арендовал у князя лесопилку. В Петербурге строительство идёт бойко, доска в цене. А когда промышленники начали строить через Вырицу железную дорогу, решился вопрос о доставке леса в город. В злосчастный год, когда всех волновала война с Японией, главным интересом Антипа Харитоновича стало открытие железной дороги и широко развернувшаяся – его собственная – торговля.
И вот купец второй гильдии на собственной коляске едет к одному из знакомых крестьян-старожилов, знатному шорнику Лександру Ананьеву. Сказывал тот, дочь у него на выданье. Семья у Ананьевых строгая, работящая, отец здоровьем крепок, стало быть, и дочь – доброго корня побег. Любая чиновница или купеческая дочь была бы рада такому жениху, но Антип Харитонович знает, каковы они – городские девицы! Сейчас им давай наряды да забавы, а хозяйки они никудышные. Да и своевольны весьма. А крестьянская дочь из повиновения не выйдет.
