Моше Даян - Жить с Библией
Я впервые встретился с ним, будучи начальником оперативною отдела генерального штаба. Я прибыл в район Ниццаны, на границе с Египтом, чтобы посмотреть на людей подразделения 101 в деле. Хар-Цион, в то время командир взвода, был юношей статным, с открытым лицом и прямым взглядом. Приятно было находиться в обществе этого молодого человека, излучающего уверенность и силу. Мы долго беседовали. Он знал каждую пядь нашей земли, исходил ее вдоль и поперек и был знаком со всем, что было на ней одушевленного и неодушевленного, с каждым кустиком и деревом. И о том месте, где состоялась наша первая встреча, ему тоже было известно нечто, чего не знали другие: он знал о существовании скалы, на которой свила себе гнездо чета орлов. Мы направились к скале. Когда мы подошли к гнезду, из него вылетел орел. Он кружил в воздухе, поднимаясь все выше и выше. Хар-Цион стоял, припав плечом к скале. Он не отрывал глаз от орла. Казалось, он тщательно изучает движения его крыльев, словно пытаясь научиться у птицы, как оторваться от земли и взмыть ввысь.
В те годы, после Войны за Независимость 1949 года и до Синайской кампании 1956 года, Израиль не знал покоя от террористов. Банды арабских инфильтрантов, обученные и вооруженные арабскими правительствами, проникали в страну, убивали мирных жителей, устанавливали мины, подрывали водокачки и столбы линий электропередач. Египет, Сирия и Иордания фактически вели партизанскую войну против Израиля, хотя не признавали этого открыто.
Израильской армии не удавалось обезвредить террористов обычными средствами и положить конец их действиям. Перелом наступил только после сформирования специального подразделения 101. Только тогда Израиль стал хозяином положения.
В те четыре года, когда Хар-Цион служил в этом подразделении, проявились его уникальные качества. Он был храбрейшим воином и лучшим разведчиком израильской армии. Он был единственным военнослужащим, которого я произвел в офицеры властью начальника генерального штаба, хотя он и не прошел курса офицерского училища. Я часто встречался с ним и внимательно следил за операциями, в которых он принимал участие. Его замечательные боевые успехи объяснялись не только тем, что он все делал лучше других, но главным образом тем, что он делал все по-иному. Он обладал особым чутьем, внутренней связью со страной и интуитивным знанием того, как воевать на этой земле. Он нес патрульную службу на территории Израиля и по ту сторону границы, при свете дня и в ночной темноте, во главе небольшой команды или один. Он обладал чувством местности, словно он жил здесь тысячи лет тому назад, когда люди ходили пешком вдоль и поперек всей этой земли и знали все ее тропы, как их знают дикие звери, шакал и лань.
В бою Хар-Цион стремился войти в прямое соприкосновение с противником, схватиться с ним лицом к лицу, грудь к груди, в рукопашной борьбе не на жизнь, а на смерть. Он предпочитал сражаться оружием ближнего боя, автоматом и гранатой, а не вести дистанционную войну с применением сложной техники.
Акцию возмездия в Хевроне наша армия не смогла бы провести без участия Хар-Циона. В январе 1954 года арабская банда, базировавшаяся в Хевроне, проникла в Бет-Гуврин, который находился в пределах Израиля, и убила нескольких евреев. Стояла необычайно холодная зима, и гора Хеврон была покрыта снегом. Никто из нас не верил, что за одну ночь при такой погоде наши солдаты, которые к тому же несли оружие и динамит, смогут совершить переход в 21 километр, преимущественно по крутому непроторенному склону горы, прорваться через сторожевое охранение Арабского легиона, атаковать объект и вернуться до рассвета на свою базу в Израиле.
На рассвете команда Хар-Циона из четырех человек вернулась на базу. Они достигли Хеврона, прорвались к объекту и подорвали его. Бой на месте не был ожесточенным, но когда они начали отходить, за ними погнался крупный отряд вооруженных арабов. Лишь разгромив его и уничтожив большую часть преследователей, они смогли выбраться из города, проскользнуть между постами и патрулями иорданцев и вернуться на свою территорию.
Потерь на нашей стороне не было. Наши люди были совершенно измотаны после боя и трудного перехода на морозе по склонам, покрытым снегом. Всего они прошли за ночь 42 километра. Для израильской армии, которая вела в этот период борьбу с террором. Хевронская операция стала образцом, ибо она свидетельствовала о том, что любой пункт в тылу противника находится в пределах досягаемости наших сил.
Хар-Цион принял участие в большинстве боев, которые наша армия вела за время его службы. Под его командованием было проведено несколько операций, и он всегда был впереди своих людей. Важнейшими из них были рейд на лагерь Эль-Бурдж в предместьях Газы, акции возмездия против Кибии и деревни Нахлин после убийства евреев в Иехудии и Ксалоне, прорыв в лагерь Арабского легиона в Азуне, захват заставы египетской армии около Киссуфима, взятие в плен иорданского патруля на Бет-Хоронской дороге и операция «Ветвь мира» по подрыву сирийских укрепленных позиций на восточном берегу озера Киннерет. Последней операцией Хар-Циона был рейд на иорданскую полицейскую станцию в Рахаве. Незадолго до этого он был дважды ранен — в руку и в ногу. Если судьба посылает предостережения, то Хар-Цион их несомненно получил. Но несмотря на ранения, он остался в строю и в бою у Рахавы был ранен пулей в горло. Офицер медицинской службы, прикомандированный к отряду, спас ему жизнь. Он сделал ему трахеотомию перочинным ножом, и благодаря этому раненый смог дышать. Когда он вернулся в базовый госпиталь, выяснилось, что он не может говорить, что одна рука его парализована и повреждены нервы другой.
Я навестил его вскоре после этого в больнице и еще раз, когда он уже поправлялся. Врачи, лечившие его, сказали мне, что медицине неизвестно средство, которое могло бы восстановить его здоровье. Возможно они были правы. Не медицина, а сила воли и вера излечили Хар-Циона и поставили его снова на ноги. Постепенно он снова научился говорить и вернул жизнеспособность своему телу. Правда, он не мог пользоваться одной рукой, но вторая работала «за двоих».
После выздоровления Хар-Цион вернулся в родное селение, в киббуц Эйн-Харод, стал пастухом. Он женился на Рути, девушке из киббуца Гева. Устройство свадьбы взяла на себя армия. Все его друзья пожелали явиться, но клуб вмещал только 2000 человек. В лагере парашютистов установили огромную палатку и вынесли все липшее из ангаров, чтобы освободить место для столов. Тесно было и здесь, но пирогов хватило на всех.
Подразделение Хар-Циона преподнесло ему в качестве свадебного подарка «талисман» батальона, осленка Эли, который свободно разгуливал по лагерю. Было принято торжественное решение, что отныне армия будет сражаться без своего осленка и что тот станет главной опорой хозяйства Хар-Циона.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});