Георгий Пшеняник - Долетим до Одера

Крестьяне помогли и Середе выкатить его У-2 на пролегавшую неподалеку грунтовую дорогу.

- Вот и взлетная полоса - спасибо, друзья! - горячо поблагодарил летчик селян и взлетел.

Через два дня возвратился и Василий Деменок. Радостный и взволнованный, обнимал он друга при встрече:

- Навек я твой должник, Петр! Ведь ты мне жизнь спас!

...Положение наших войск на левом крыле Юго-Западного фронта становилось все более тревожным. Наступая из района Белой Церкви, танковая группировка гитлеровцев вышла к населенным пунктам Шпола, Звенигородка и отрезала 6-ю и 12-ю армии от баз снабжения. Выйти из вражеского кольца они могли лишь в юго-восточном направлении и с этой целью были переданы в состав Южного фронта. Но и такая мера ничего не решила: несмотря на героическое сопротивление наших войск, крупные силы наседавшего противника вскоре полностью окружили обе армии.

В сложившихся условиях 24 июля нашему полку была поставлена следующая задача - частью сил перебазироваться на передовой аэродром Щельпаховка, близ Умани, и штурмовыми действиями задерживать продвижение фашистских войск на этом направлении. Для выполнения задачи было выделено 12 экипажей во главе с командиром полка и оперативной группой штаба, которой руководил я. Перебирались мы на новое место со многими сложностями: авиационно-техническая часть оставалась на основном аэродроме. Небольшие запасы материальных средств, боеприпасы и прочее взяли с собой на автомашинах, но, прибыв в Щельпаховку, сразу же столкнулись с двумя основными проблемами - обеспечением личного состава продовольствием, а самолетов - горючим. Какой-то минимум у нас был, но тревожило даже ближайшее будущее.

От аэродрома, на который мы попали, практически осталось лишь одно название - все сооружения были разрушены. Вокруг - пустынно, безжизненно, в близлежащих селах - брошенные дома: жители ушли на восток, спасаясь от надвигающейся фашистской орды.

Мы рассредоточили самолеты на окраине летного поля. Ночевать пришлось тут же, возле машин, благо ночи стояли теплые. Боевые вылеты в течение следующего дня еще обеспечивались. Но затем мы начали серьезно думать: где достать продовольствие, боеприпасы, горючее?

Командир полка приказал мне принять меры для поиска необходимых материальных средств в окрестных местах. Я предложил послать в Умань на грузовой автомашине группу из четырех человек во главе с техником по вооружению П. И. Дьяченко. Командир согласился.

Но на складах Умани тогда уже почти никого не было, оставались лишь специальные наряды, выделенные для уничтожения материального оборудования. И все-таки нашим ребятам повезло - они успели вовремя и нагрузили машину доверху боеприпасами. Удалось раздобыть и немного продуктов, горючего. Уже на рассвете следующего дня группа отправилась в обратный путь. Накануне прошли ливневые дожди, дороги размыло. Тяжело груженная машина то и дело застревала в раскисшем грунте, и лишь к вечеру она добралась до Щельпаховки.

"Гостинцы" мы ждали с большим нетерпением. И вот с самого раннего утра летчики как бы начали наверстывать упущенное за минувший день: по 6 - 7 раз поднимались они в грозовое небо, выполняя задания по разведке и штурмовке войск противника в районе Жашкова, Тетиева, Гайсина, Теплика. Только 27 июля наши истребители уничтожили четыре фашистских самолета, причем два из них сбил младший лейтенант Н. М. Трегубов. Сами же выходили из воздушных схваток невредимыми, несмотря на заметное численное превосходство гитлеровской авиации. Лишний раз был доказан суворовский постулат: воюют не числом, а уменьем.

За пять дней пребывания в Щельпаховке наши летчики совершили 234 боевых самолето-вылета, сбили в воздушных боях восемь вражеских самолетов.

Тяжелая работа легла в эти дни на плечи техников, механиков и мотористов полка. Они трудились практически круглосуточно, ели на ходу, спали урывками. В течение четырех дней они помогали выдержать напряженный график боевых вылетов, одновременно ремонтируя самолеты, получившие в боях повреждения.

Под натиском вражеских войск сдвинулась на восток линия фронта - нашему полку в полном составе пришлось опять перебазироваться, теперь на полевой аэродром Грушки.

К этим дням относится одна интересная история, о которой я расскажу подробней.

27 июля самолет И-16 с бортовой цифрой "2" был подбит в воздушном бою, и летчик А. Александров вынужденно посадил машину буквально в нескольких десятках метров от переднего края. Самолет мог попасть в руки врага.

И вот техник Алексей Ивакин получает приказ спасти боевую машину. На грузовике в сопровождении шофера и помощника - солдата-оружейника - он отправился к месту посадки. Почти у самой линии фронта их остановили наши танкисты, посоветовали дождаться темноты: не так опасно будет подходить к подбитому самолету, а днем - неоправданный риск. Фашисты, оказывается, уже пристрелялись минометами к месту посадки И-16. Пришлось согласиться с этими доводами. Но тревога не покидала Ивакина. "Как пить дать - подожгут!" - с досадой думал он. Однако до вечера все обошлось благополучно - "двойка" оказалась счастливой. Возможно, гитлеровцы посчитали, что скоро займут эту территорию и без особой заботы возьмут машину как трофей.

Стемнело. Танкисты выделили Ивакину сопровождающего, чтобы его спасательная группа смогла пройти по заминированной местности. Опасный путь преодолели без происшествий. Самолет находился в лощине, плохо просматривавшейся со стороны вражеских позиций. Но летчику пришлось садиться не выпуская шасси, и машина лежала прямо на фюзеляже. Ивакин несколько раз обошел вокруг, сокрушенно качая головой: чтобы вывезти "двойку", ее нужно было поставить на "ноги", но как?

Выручила смекалка. В разбитых траншеях по склонам лощины Ивакин нашел несколько бревен, которые решил использовать в качестве катков. Совместными усилиями перетащили их к самолету, подцепили его тросом, а другой конец прикрепили к автомашине и кое-как втянули моторную часть на катки. Появилась возможность выпустить шасси. Стало немного легче. Самолет перевезли в более безопасное место, а с наступлением темноты следующего дня отбуксировали подальше от линии фронта. Но далеко ли можно увезти подбитую машину с помощью полуторки по проселочным и грунтовым дорогам?! "Нелегким оказалось дело,вспоминал впоследствии Алексей Михайлович Ивакин.- Первое-то время мне помогали оружейник и шофер. Но вскоре фашисты перешли в наступление - и мы попали под сильный минометный и артиллерийский обстрел. Оружейник был убит, шофер ранен. Остался я один с самолетом и автомашиной. Сел за руль и поехал, а на буксире - "двойка". Иногда мне помогали местные жители, но встречались они все меньше и меньше: волна фронта докатилась до тамошних мест, и через какое-то время я понял, что нахожусь во вражеском тылу...