Линда Тэйлор - Вопреки всему

— Что случилось с этим письмом? — спросила Кэрол, взяв в руку измятый конверт.

— Ему довелось побывать в крепко сжатом кулаке, — ответила Оливия, глядя в устремленные на нее холодные голубые глаза, и первая отвела взгляд.

— Я хотела бы чашечку кофе, — сказала Кэрол, уткнувшись в свой ежедневник и проводя ручкой «Монблан» по строчкам записей. — Не такого крепкого, как вы варите обычно.

Оливия прислонилась лбом к двери крохотной кухоньки, в которой она и Сара по очереди варили кофе. Закрыть бы глаза и уснуть вот так, стоя, до той самой минуты, когда можно будет идти домой. Увы, сначала надо отработать весь день. Никому нет дела до ее собственных забот. Сара очень молода и, разумеется, считает, что иных мыслей, кроме убийственно скучных, у Оливии быть не может. Кэрри настолько тупа, чертова Корова, что ей ни до чьих мыслей дела нет. Кэрол тридцать шесть, столько же, сколько Рейчел. Но у Рейчел, хоть она тоже леди-босс, столько подкупающих черт в натуре, что это не имеет особого значения. Оливия часто думала, что произошло бы, если бы ей удалось свести наедине в душной комнате свою начальницу и Рейчел и запереть дверь. Подумав об этом сейчас, Оливия усмехнулась, налила воды в электрический чайник и включила его.

— Привет, мамсик. Как движется дело?

— Ты, может, перестала бы называть меня так, Салли? — Луиза поудобней пристроила бутылку с горячей водой, засунутую между футболкой и старым зеленым свитером ее отца, и подвинула кресло поближе к телефонному аппарату. — Боишься показаться скучной? С чего это ты звонишь мне с работы?

— Хотела узнать, не бросила ли ты свои занятия.

Луиза усмехнулась — не без досады. Для Салли все это обыкновенные клише. Она помолчала, глядя на кухонный стол, заваленный бумажками, которые она изучала очень внимательно. Теперь она обо всем советовалась. Как искать работу, как оповещать или рассказывать о возможностях искателя и как добиваться результата. Последний совет она получила во время второго визита к врачу. Он сказал ей, что не следует принимать решение слишком поспешно, но напомнил, что время наиболее существенно. Иными словами, она должна поспешить с принятием разумного решения. А она не могла поверить, что с ней такое произошло.

— Слушай, Сэл, мне кое-что пришло в голову.

— Что именно?

— Сейчас уже четыре недели, а я ничего не чувствую. Могу ли я подать на них в суд за то, что они утверждали, будто я беременна, а на самом деле этого нет?

Последовала долгая пауза.

— О чем ты, я что-то не совсем понимаю.

— Я не могу ожидать ребенка. Это смешно. Во-первых, это случается с женщинами, которые носят дешевые ситцевые платья, туфли без каблуков, живут в Северном Лондоне и годами питаются «Мармайтом»[9], а не со мной. Во-вторых, нет совершенно никаких доказательств, что это правда. Меня не тошнит, я не ем корнишонов, ну и так далее. У меня выработался единственный ошеломительный инстинкт: оставаться в постели до тех пор, пока люди не перестанут говорить мне, что я беременна. Ты юрист, вот и скажи мне, возможна ли такая постановка вопроса в суде?

— Ах, ты изъявляешь протест.

— Конечно! — Луиза схватила пачку сигарет, достала одну и закурила в волнении. — И буду изъявлять до тех пор, пока не получу доказательство, что все это не какая-нибудь грандиозная шутка.

— Ты куришь?

— Ну и что, если так?

— Ничего, но это показывает, что ты не испытываешь материнских чувств. Это поможет прояснить обстоятельства.

— Я ничего не чувствую по поводу этой проклятой истории. — Луиза со злостью посмотрела на кончик сигареты. — Если у тебя значительная задержка, образуется куча гормонов, которых не должно быть, так? И они выявляются в результате теста, верно?

— Не совсем так. Выявляется главное, Лу. Синяя линия не может появиться, пока не образовался гормон, характерный только для беременности.

— Тогда все правильно. — Луиза принялась ходить по кухне, держа в руке телефонную трубку; ходила и напряженно размышляла. — Правильно. Но если я беременна, то беременность я не сохраню. Так оно и будет. Природа разберется в этом через неделю или чуть позже, и тогда я налажу свою жизнь.

— Луиза, милая, ведь ты биолог.

— Да, но я провела три года, препарируя дохлых лягушек. Более того, я это делала плохо.

— Не похоже, что ты не сохранишь беременность. Посмотри фактам в лицо. Ты влипла по уши.

Луиза нахмурилась, повертела в пальцах сигарету и вдавила ее в пепельницу.

— Повтори это, — потребовала она.

— Ты влипла, залетела. И у тебя нет работы.

— Ладно, картина ясна.

— Короче, дело труба. В семье…

— Хватит, Сэл, можешь закрыть толковый словарь.

— Я просто хочу помочь тебе уяснить обстоятельства. — Голос у Салли стал мягче. — Лу, из этого положения существует вроде бы единственный выход. Ты, конечно, понимаешь, что я буду с тобой. Не чувствуй себя одинокой.

Луиза закрыла глаза и прижала к уху трубку как можно крепче, чтобы лучше слышать слова, проливающие бальзам ей на душу.

— Спасибо, Сэл.

— Давай подумаем, когда нам теперь встретиться… — Салли вздохнула, размышляя. — В субботу? Я договаривалась пойти с Фергюсом в… ладно, я с ним улажу это и встречусь вместо этого с тобой. Идет?

— Я согласна.

— И давай-ка всерьез займись собой. Ты не молодеешь. Тебе надо найти хорошую работу, и как можно скорее. Незачем вешать нос из-за того, что Рейчел опередила тебя.

— Что?..

— Ты хочешь, чтобы кто-то рассказал тебе, каково это?

Луиза запрокинула голову и глядела на потолок до тех пор, пока он не показался ей розовым.

— Тогда всего хорошего. Я тебе скоро позвоню.

— И пожалуйста, вымой волосы. Очень важно поработать над своей наружностью, когда у тебя не слишком хорошее настроение. И вот что я тебе скажу на прощанье. В субботу я тебя хорошенько проберу. Согласна?

В животе у Луизы внезапно и очень громко заурчало.

— Ладно, давай.

— Вы собираетесь устроить что-нибудь приятное сегодня вечером? — спросила Сара, с удовольствием глотнув джина с тоником.

Оливия предпочла апельсиновый сок. Если бы она в достаточной степени не тревожилась по поводу встречи, намеченной на вторую половину дня, Кэрол вывела бы ее из терпения. Собственно говоря, уже не осталось из чего выводить, но тем не менее, сказала Оливия себе, настанет день, когда Кэрол получит фантастическую компенсацию за свои рекомендации. Настанет день.

— И тогда свиньи начнут летать, — пробормотала Оливия, поморщившись оттого, что кусочек льда попал ей на коренной зуб и застрял.