Илья Дубинский-Мухадзе - Орджоникидзе

Мы добрались — насквозь мокрые — до нужного двора. И там бывшие солдаты Муштехида поведали довольно обычную и вполне современную историю. Помещик, собственник нескольких деревень, в целях воспитательных приказал подвесить к ветвям раскидистой чинары крестьянина, сильно ему задолжавшего. Руки у несчастного были связаны. Пальцы чуть-чуть касались земли. Два дюжих молодца из охраны помещика били крестьянина палками. Он кричал. Плакали его дети, намеренно привезенные для устрашения. А заплывший жиром помещик лежал на ковре и тоже кричал: "Сильнее, лентяи! Сильнее!"

Очевидно, Серго не имел права ввязываться в эту историю, не имел права рисковать собой, ему было поручено заботиться о судьбе тысяч и тысяч таких крестьян. А сердце, а элементарная порядочность! Серго, по рассказу стариков, выхватил револьвер, освободил крестьянина, вытянул помещика палкой… Разгорелся скандал. Русский консул еще подлил масла в огонь. В дом братьев Сердара Мухи, где тогда жил Орджоникидзе, полиция ворваться не решалась. Дождалась случая, схватила Серго на улице. Пришлось дружинникам освобождать своего руководителя силой.

…Так Серго становился Муштехидом, при жизни обретающим бессмертие. Он приезжал в Гилян еще раз в 1920 году. Тогда, по твердому убеждению иранских тружеников, Орджоникидзе был уже и муштехидом и сердаром. Никак не меньше! Об этом позднее.

Обязанности Серго становились все более разнообразными и многочисленными: перевод на персидский язык "Коммунистического манифеста", транспортировка через Иран и Баку заграничной большевистской литературы в глубь России, бесплатное преподавание русского языка в школах, военные и политические занятия с иранской молодежью. Еще создание интернациональных клубов в городах Гиляна, лекции, дискуссии с националистами, особенно непримиримые с армянскими "дашнакцутюнами".

В отличие от социал-демократов-ленинцев, долгие годы помогавших демократическим силам Ирана, дашнаки прислуживали шахиншахским властям. В благодарность одному из лидеров дашнаков — Ефрему Давидянцу шах милостиво пожаловал титул хана. Он был назначен начальником тегеранской полиции, правой рукой Ляхова. Потом они уже вместе охотились за Серго, за героями тебризского восстания Саттаром и Багиром.

Орджоникидзе, другие бакинцы и тифлисцы, работавшие в Иране, в долгу перед дашнаками не оставались. Громили их нещадно. И словом и оружием. В популярной армянской газете "Занг" Серго поместил памфлет "Социалистический хан". "Если дашнакцутюны имеют смелость называть себя социалистической партией, то кто же хан Ефрем Давидянц? Чудо двадцатого столетия — социалистический хан?! Единый в двух лицах — начальник полиции и социалист? Неужели не краснеете? А ведь социалисты с омерзением произносят слово "полиция"!.."

Серго втайне взвалил на себя еще одну нелегкую обязанность. Бог знает, когда он успевал, но много месяцев в тифлисских газетах "Ахали Схиви" ("Новый Луч"), "Чвени газети" ("Наша газета"), журнале "Схиви" печатались любопытные, окрашенные сочным имеретинским юмором корреспонденции и фельетоны Гурджи Серго и Серго Клдисдзирели. Второй псевдоним совсем легко расшифровывается, стоит лишь вспомнить, что в деревне Гореша усадьба тети Эки, где почти с самого рождения жил Серго, стояла на горе Клдисдзири…:

Серго и не заметил, как закончился 1909 год. Встреченный в тюремной камере, он, в сущности, оказался совсем неплохим годом. Даже очень богатым делами, событиями, борьбой — тем, что Серго больше всего ценил в жизни.

Новый год начался хорошо. Революционные отряды Сердара Мухи выиграли несколько крупных боев. Освобожденный Гилян протягивал руку Центральному Ирану. Ничто — ни труднодоступный перевал, ни казаки Ляхова, ни крепостные пушки генерала Снарского — уже не могло изменить ход событий. Не сегодня, так завтра власть в Тегеране должна была перейти к народу.

Далеко не всегда тот, кто готовит победу, разрабатывает планы, бывает участником или хотя бы свидетелем торжества. Еще от стен Казвина Серго повернул назад, в Энзели. С первым же пароходом общества "Кавказ и Меркурий" отплыл в Баку.

В папках жандармских ротмистров — они почему-то предпочитали светло-салатовый цвет — опять появились донесения филеров, "указывающие на скрывающегося в Балаханах фельдшера Сергея Орджоникидзе. Принятыми мерами он обнаружен не был".

Из Тифлиса поправили бакинских коллег: "Разыскиваемый Орджоникизде на прошлой неделе опознан в местном Ботаническом саду. Он исчез раньше, чем агенты и полицейские сумели пробиться сквозь толпу, выражавшую сочувствие и поддержку с.-д. оратору".

В Закавказье Серго оставался до тех пор, покуда военное счастье в Иране снова не стало клониться на сторону контрреволюции. Для возвращения Орджоникидзе выбрал неожиданный для охранки путь. Сухопутный, через Эривань, Джульфу и Тебриз. Оттуда на Тегеран.

Радость новой встречи с Сердаром Мухи, с боевыми друзьями омрачалась совсем плохими вестями из Гиляна и соседних с ним провинций. Покуда революционеры укреплялись в Тегеране, русский консул в Реште и резиденты "Интеллидженс сервис" объединили враждующих ханов Северного Ирана, снабдили их оружием, подбодрили золотом. Вспыхнуло восстание.

"Персия переживает тяжелые дни, — писал Сер-го из Тегерана в Баку. — Нет ни денег, ни людей. Россия и Англия разинули рты и готовы проглотить ее".

Предстоял новый, трудный поход. В обратном направлении. Из Тегерана через горный хребет и пустыню на север. Из столицы вышли два отряда добровольцев. Один на Зенджан — узел шоссейных дорог на северо-западе страны. Второй — на Решт. Во главе с Сердаром Мухи и Серго.

Среди бойцов были и старые товарищи Серго из Тифлиса, Баку, Кутаиса, Елизаветполя. В пути присоединялись горцы, пастухи, ремесленники и особенно много крестьян. Покуда добрались до Решта, силы утроились.

Одну колонну Серго повернул на Ардебиль. Ему не терпелось покончить с мятежными шахсеванскими ханами. Он сам руководил штурмом города. Революционерам основательно помогли знаменитые ардебильские ковровщики. Они захватили в плен руководителей мятежа — более пятидесяти ханов. Серго распорядился заковать ханов в кандалы и отправить на суд в Тегеран.

Серго получил возможность заняться делами более приятными.

Четвертого июня 1910 года Серго пишет в Париж Владимиру Ильичу:

"Уважаемый товарищ!

Ваше письмо и протоколы[23] получил, за что товарищеское спасибо Вам… Пока все, что выслали, получили. "Via Berlin, Bacou" лишнее, так как из Франции транспорт для Персии получается в запакованном пакете, который вскрывается только в Энзели… "Голос Социал-Демократа" и. "Дневник Социал-Демократа" получили… Товарищам энзелинцам написал, чтобы они тоже позаботились о деньгах. Как вышлют, переведу.