Анатолий Терещенко - Роковая точка «Бурбона»

Лариса Павловна в свою очередь бросала ему своеобразный ответ: «Жалок тот ученик, который не превосходит своего учителя. Я думаю, со временем у вас получится познать Америку лучше меня».

После такого комплимента он выпрямлялся и ходил гоголем.

Первые два года он часто, когда появлялась «свободная минута», ходил по прямым, как струны, улицам Нью-Йорка, изучая город для «потребности души и службы». В одну из таких приятных прогулок — ему они нравились — Поляков заметил за собой приклеившийся «хвост» — двух молодцеватых парней-филеров, по внешности и поведению они, по его мнению, были явно из спецслужбы — теория, вплавленная в опыт, вместе подсказали ему — осторожно!

«Секут янки, явно секут, ну-ну, топайте, топайте, я сегодня свободен — без каблуков вас оставлю, до ягодиц сотрете ноги, — издевался советский офицер над демонстративно приставленными двумя чернокожими истуканами. — А что будет, если у меня появится необходимость боевой ходьбы? Попробую оторваться!» И оторвался, используя весь арсенал знаний, данных ему в инструктажах и на практических занятиях в Москве.

Войдя под арку большого дома и выйдя через другую, он оказался вне поля наблюдения «хвоста». Остановившись на небольшой возвышенности среди кустарников, он созерцал комическую сцену. Два «топальщика» из наружной разведки, чуть ли не сбивая друг друга с ног, искали того, кого потеряли, активно вертя черноволосыми головами, крепко впрессованными в мощные, казалось, неповорачивающиеся шеи с шарпеевскими складками на них. Головы несчастных крутились, как волчки, — искали и не находили своего объекта.

«Оттянет вас начальство за меня, ох, и оттянет», — со злорадностью он «пожалел» нерасторопных «следопытов». — Но кто они: из ФБР или ЦРУ? Какая разница!»

Об этом подозрительном случае Поляков почему-то не доложил непосредственному по основной службе начальнику, хотя понимал, что его «пасут» жестко, прессуют почти «внаглую», демонстративно сопровождая по маршрутам движения в городе. И о таких вещах он просто должен был, нет, обязан был поставить в известность оперативное руководство.

По всей видимости, смалодушничал, побоялся, как говорится, «наводить тень на плетень». Это была жалость к самому себе — самый презренный вид малодушия. Быстро надутый «опыт», а вернее его отсутствие, сковал его правильный ход взаимоотношений с начальством, вылившийся в дальнейшем в непредсказуемые и тяжелые последствия.

Истина отличается от реальности. Реальность зависит от того, кто ее воспринимает, в то время как истина — это какова реальность на самом деле. Реальность воспринимается, истина распознается. Поляков же все перепутал, считая, что истину он быстро воспринимает, а реальность легко распознает. А отсюда разведчик сделал ошибочный вывод, что можно безболезненно лгать начальству, а в конечном итоге — с пользой для себя. Но ложь перед собой, — как говорил Леонид Андреев, — это наиболее распространенная и самая низкая форма порабощения человека жизнью. Особенно опасно привыкание к ней в разведке, где верхоглядство дорого стоит, иногда самой головы.

Во второй и третий выходы в город повторилось то же самое. Его брали под наблюдение знакомые уже парни при выходе из офиса и вели по «уличным клеткам» Нью-Йорка. Он улыбался янки, так как был спокоен: вышел в город по бытовым делам, а поэтому ни за свою судьбу, ни за судьбу подопечного соплеменника-коллеги он может не беспокоиться. Он вольная птица — идет изучать понравившийся товар в магазинах и сам город. Его поражали качество и ассортимент инструментов, фотоаппаратуры, рыболовных снастей и, конечно же, охотничьего оружия.

Оба последних случая теперь он не утаил, а со всеми мельчайшими подробностями доложил руководству.

— Что скажу, ничего хорошего в этом нет, но, думаю, янки выполняют требования некоего общего плана. Походят за тобой и отстанут, переключившись на другого сотрудника. У них такая «музыка» практикуется, хотя надо быть осторожным при проведении боевых операций. Они знают хорошо свое дело и теперь знают тебя, — заметил коллега-руководитель.

Однако сопровождение советского офицера — ооновского сотрудника наружным наблюдением не прекратилось ни в 1952, ни в 1953 годах. Только теперь он фиксировал несколько видоизмененные движения и действия оперативного «хвоста». Работали сотрудники наружной разведки с дальних дистанций, действовали более конспиративно, чем первые, и явно профессионально.

В их состав, в отличие от прежних бригад наружного наблюдения, входили исключительно «белые» — сотрудники с европейской внешностью, ничем особенным не выделяющиеся. Ходили грамотно и настойчиво, беря его мощно словно в невидимые клещи. Он чувствовал на себе их сверлящие взгляды, даже не оглядываясь…

В кабинете шефа советского отдела ФБР сидел вальяжно развалившийся в кресле его хозяин. Попыхивая толстенной кубинской сигарой, исторгавшей изо рта клубы едкого сизого дыма, он слушал доклад руководителя службы наружного наблюдения, который отчитывался перед начальником о проделанной работе его подчиненными за месяц.

Доклад был построен на результатах внешнего наблюдения за поведением и действиями советских представителей, работавших в посольстве СССР и ООН. Надо отметить, что в то время маккартистской «охоты на ведьм» и такой же борьбы с «красной чумой» активно брались под наружное наблюдение почти все советские граждане. Особенно плотная слежка проходила за сотрудниками советских учреждений, подозреваемыми в принадлежности к специальным службам — КГБ и ГРУ — представителями политической и военной разведок СССР.

Докладывавший подчиненный перечислял фамилии, должности советских «оперативных объектов» и их подозрительные моменты в поведении, последние маршруты движения по городу, встречи и беседы с установленными и «потерянными» соотечественниками и прочее. Дальше он конкретизировал содержание наблюдения:

— Недавно прибывший в Нью-Йорк советский представитель на должность сотрудника советской миссии при Военно-штабном комитете ООН некий Поляков Дмитрий Федорович — весьма загадочная личность. Его часто видят праздно шатающимся в городе, чувствуется, что он профессионально изучает городские объекты. Субъект любит посещать магазины со слесарно-столярными инструментами, радиоаппаратурой, охотничьим и рыболовным снаряжением. Нередко простаивает у прилавков с ювелирными изделиями…

— Видно, эти предметы его интересуют, и только, — вставил шеф. — Да, не балуют сегодня советских граждан магазины широким ассортиментом товаров, даже в Москве. Конечно, Советы пережили такую войну, но негусто было в магазинах и перед войной. Я бывал в советской столице в 1940 году. Всю картину видел. Да, нескоро им оправиться. К тому же много денег Кремлем тратится на помощь собратьям по социалистическому лагерю — африканцам и на исследования в области ядерного оружия и его производство. Они в этой области нас догоняют, но не перегонят Америку. ха-ха-ха, — заржал хозяин кабинета, обнажив кривые желтые зубы, свидетельствующие о курильщике с большим стажем. — Мы сверхдержава есть и ею будем, если не вечно, то еще очень долго. Хотя надо признать правоту русских по Бисмарку — русские долго запрягают, но быстро едут. Нам надо помешать их быстрой езде. Нагнать страху показом реальности наших достижений. Бесспорно, страх — это иллюзия, но природа этой иллюзии такова, что чем больше мы в нее верим, тем сильнее она становится. В работе по Полякову надо сделать так, чтобы он эту иллюзию чувствовал постоянно.