Эдвард Янг - Крадущиеся на глубине

- А ты повисни на нем, - спокойно посоветовал он, - от твоей тяжести он наверняка закроется.

И я действительно повис на люке, страшно разозлившись на капитана, не проникшегося опасностью момента. Через щель мне на голову вылилось никак не меньше половины Северного Ледовитого океана. Как тут не вспомнить другой случай, когда я тоже находился в боевой рубке, на голову рушилась вода? Но, судя по всему, Колвин знал, что говорил. Вода растопила лед, к тому же значительно возросло давление на люк, и к тому моменту, когда мы достигли перископной глубины, я смог его задраить. Лишившись дара речи от холода и злости, я сполз вниз и отправился переодеваться. И только немного успокоившись, я сумел оценить забавную сторону ситуации.

Патрулирование в арктических водах оказалось достаточно скучным и однообразным. Целей почти не было, возможно благодаря успешным действиям "Тигриса" и "Трезубца" или из-за погоды. Мне запомнились два эпизода.

Как-то утром недалеко от Нордкапа мы заметили маленькое судно. Его водоизмещение было не больше 1000 тонн. Мы дали предупредительный выстрел "перед носом", но оно не остановилось. Лишь после второго выстрела, попадавшего в машинное отделение, судно остановилось, с него спустили шлюпку. Выяснилось, что нашей жертвой стало норвежское судно. Это было не слишком удачно, но норвежцы по принуждению перевозили немецкие грузы, и этот поток следовало остановить. Меня послали на носовую палубу, чтобы оказать норвежцам необходимую помощь, а Колвин продолжал расстреливать судно из палубной трехдюймовки, установленной под углом всего пять градусов к горизонтальной плоскости. Палубное орудие вообще установка громогласная, а когда снаряды свистят над головой, испытываемые при этом ощущения приятными не назовешь. Когда надо мной пролетел первый снаряд, я от неожиданности подпрыгнул, обернулся в сторону мостика и замахал руками, выражая так свой протест, но Колвин только ухмыльнулся в бороду и продолжил свое занятие. Он все еще стрелял, когда мы заметили летящий вдоль береговой линии немецкий самолет. Он находился не более чем в четырех милях от нас. Момент был очень неприятный, поскольку у нас на палубе все еще находились норвежские моряки, один из которых был тяжело ранен. К счастью, немец нас не заметил. В конце концов, наши снаряды проделали достаточное количество пробоин в корпусе норвежского судна, и оно отправилось ко дну. Мы благополучно погрузили на борт пленных и удалились на перископную глубину. Нам всем очень понравился норвежский капитан, который был дружелюбен, прост и приятен в общении.

Через некоторое время норвежцев отправили в Англию. А месяцем позже мать Колвина столкнулась с неординарной ситуацией. В письме она писала, что совершенно растерялась, когда к ней явился незнакомец и сообщил, что он капитан судна, потопленного ее сыном. Немного поколебавшись, она пригласила его войти и очень скоро обнаружила, что это очаровательный молодой человек, который не собирается ей мстить.

Колвин был более чувствительным, чем большинство известных мне военно-морских офицеров, и никогда не относился с безразличием к своим жертвам, что было бы естественно для человека, чьей профессией стала война. Нельзя сказать, что он не понимал необходимости разрушений и гибели людей, что было неизбежно в процессе войны. Но мне всегда казалось, что, когда посланная им торпеда попадала в цель, он всегда живо представлял покореженную сталь, разорванную плоть, потоки воды, задыхающиеся легкие. Помню случай, происшедший в другом походе, когда мы атаковали торговое судно, направлявшееся в Киркенес. Он долго смотрел в перископ, а потом быстро отвернулся и воскликнул:

- Видит Бог, как я ненавижу эту работу!

Он видел, как торпеда пробила внушительное отверстие в борту судна под капитанским мостиком, и не захотел больше смотреть. У подбитого нами судна не было кораблей сопровождения, и опасность нам не угрожала, поэтому все желающие могли смотреть в перископ. Так я в первый раз увидел, как тонет судно. Оно уходило под воду медленно, оседая на нос. По накренившейся палубе в панике бегали люди. Мы вздохнули с облегчением, заметив, что они спустили шлюпку. Шлюпка успела отойти довольно далеко, прежде чем судно резко зарылось носом в воду и как бы спикировало на дно. Мы увидели, что лодка уверенно направилась к видневшейся неподалеку земле, поэтому у нас не было необходимости себя обнаруживать. Этот успех Колвина совсем не порадовал.

* * *

Мы были очень рады, когда перед Рождеством нам пришел приказ возвращаться домой. "Трезубец" уже давно ушел, его сменил "Морской волк". Нельзя не признать, что мы уже устали от окружающей нас новизны, соскучились по дому, теплу и общению. Бесконечная арктическая ночь, однообразный пейзаж и надоевший снег вселили в наши души уныние, к тому же недружелюбие и подозрительность союзников, ради помощи которым мы преодолели так много миль, тоже не способствовали поднятию тонуса.

Восторг по поводу возвращения домой был слегка омрачен поступившим приказом на обратном пути совершить рейд среди Лофотенских островов. В Рождество мы еще были в Полярном и с тоской взирали на покрытые снегом вершины гор. Но вскоре вышли в море и совершили переход до Шетландских островов. В Лервик мы прибыли очень уставшими и почти без топлива. Уже на следующий день мы пошли дальше, очень скоро позади осталось Ирландское море, и мы оказались в родном Портсмуте, а лодка заняла свое место в форте Блокхауз.

После возвращения из отпуска нас ожидали большие перемены. Маквай и Васко получили новые назначения. Я был страшно горд, когда узнал, что Колвин (уже ставший лейтенантом-коммандером) предложил мою кандидатуру на пост старшего помощника. Торпедным офицером вместо меня стал младший лейтенант Айвен Рейке, а штурманом вместо Васко был назначен лейтенант Майк Уиллоби.

Глава 5.

Старший помощник

Старший помощник (коллеги-офицеры называют его номер один, а матросы Джимми) отвечает перед капитаном за то, чтобы корабль работал. Он организует вахты, распределяет обязанности между матросами, обучает их, следит за здоровьем экипажа; иными словами, отвечает за все, что прямо или косвенно влияет на эффективную эксплуатацию корабля. На субмаринах у старшего помощника имеется еще одна обязанность, от надлежащего исполнения которой в полном смысле слова зависит жизнь и смерть корабля, - дифферентовка.

Все вахтенные офицеры на субмарине при необходимости во время вахты могут скорректировать дифферент. Но первоначальная дифферентовка обязанность старшего помощника. В начале каждого похода вес субмарины претерпевает изменения по сравнению с ее весом во время предыдущего погружения. Это связано с погрузкой торпед, боеприпасов, продовольствия, пресной воды, иногда - пассажиров. Старший помощник обязан компенсировать все изменения путем корректировки количества воды в дифферентных танках. Он должен знать не только численную величину дополнительного веса, но и как он распределяется по длине подлодки. Все это требует проведения довольно сложных математических расчетов, и, если в них будет допущена серьезная ошибка, субмарина может запросто отправиться на дно при первом же погружении. Во время учебы нам показывали и рассказывали, как проводить дифферентовку. Но я никогда не был силен в математике, поэтому, став старшим помощником и столкнувшись с необходимостью регулярно заниматься сложными и громоздкими расчетами, я немедленно стал ломать голову, как упростить решение задачи. Все расчеты были идентичными: момент - это вес, умноженный на расстояние до центра корабля. Очень быстро я обнаружил, что для их выполнения идеально подходит обычная логарифмическая линейка. Я аккуратно нанес на свою линейку все имеющиеся на лодке танки и стал рассчитывать дифферент всего за несколько минут, причем с гораздо меньшей вероятностью ошибки.