Борис Соловьев - Полководец Сталин

Пропагандистские ухищрения Хрущева, его бешеные нападки на Сталина восторженно подхватили "демократы". Они лелеют хрущевское наследие, идут дальше по этому пути. Особое усердие ими проявляется в критике Сталина как Верховного Главнокомандующего. Вот одно из откровений их пропаганды. Некие А. Н. Мерцалов и Л. А. Мерцалова в злобной книжонке "Иной Жуков. Неюбилейные страницы биографии сталинского маршала" утверждают: "Порочное руководство войной было главным преступлением сталинизма" (М., 1996, с. 61). Так оценивается нынешними "демократами" деятельность верховного командования советскими Вооруженными Силами в победоносной Великой Отечественной войне Советского Союза. Они доходят до абсурда, до утверждения, что победа в войне была одержана армией вопреки деятельности Сталина как Верховного Главнокомандующего, что его руководство, мол, было не только вредно, но и преступно.

Попирается та истина, что на переломных этапах войны в руках полководца находится спасение или гибель Отечества, что он принимает решения, от которых зависит судьба миллионов людей. Впрочем, "демократы", поставившие целью разрушение великой державы, не могут не поносить, не издеваться над ее выдающимися государственными и политическими деятелями. Их суждения о Сталине как Верховном Главнокомандующем обусловлены их позицией по отношению к Великой Отечественной войне Советского Союза, позицией по отношению к Родине, которую защищала Красная Армия, которой отдал всю свою волю и весь свой талант Сталин.

Обычно много спекуляций идет якобы о панике, охватившей Москву в связи с прорывом к ней немецко-фашистских войск. Действительно, когда враг подошел к столице, 16 октября 1941 года Государственный Комитет Обороны СССР принял решение об эвакуации из столицы на восток ряда правительственных учреждений, крупных оборонительных заводов, научных и культурных предприятий и организаций. В Москве было введено осадное положение. В целом в городе соблюдался жесткий порядок, хотя и не обходилось без тревожной суматохи. Столица продолжала трудиться для фронта: заводы изготовляли автоматы, боеприпасы и другое оружие. Формировались и уходили на фронт новые батальоны и дивизии народного ополчения. Вокруг Москвы и в самой столице создавались дополнительные линии оборонительных заграждений. Из Мавзолея было извлечено тело В. И. Ленина и эвакуировано в тогда еще маленький сибирский город Тюмень. На Восток из столицы было вывезено большинство иностранных посольств и миссий.

В Москве действовали Ставка Верховного Главнокомандования и Главное Политическое Управление РККА. В метростанции "Кировская" работал узел связи Генерального штаба. На Старой площади функционировал аппарат Центрального Комитета ВКП(б). В Перхушкове, в 30 км от Кремля по смоленской дороге, находились штаб и командование Западного фронта. Из Сибири начали прибывать новые армейские корпуса.

Обстановку и настроение тех грозных дней прекрасно передал Константин Симонов в замечательном романе "Живые и мертвые".

Тем не менее отдельные авторы, подчас даже серьезные, пытались да еще и сейчас пытаются убедить легковерных читателей, будто И. В. Сталин приготовился тогда покинуть столицу. При этом одни утверждают, что якобы был подготовлен спецпоезд, и описывают, как-де прибыл на вокзал Сталин, а поезд подогнали с запасных путей за Абельмановской заставой. Другие не менее ярко описывают уже якобы заправленный спецсамолет "Дуглас". Третьи как срочно заканчивается строительство специального бункера под Куйбышевым для Сталина.

Очевидцы, работавшие в те дни со Сталиным, утверждают, что он не собирался покидать Москву. Об этом пишет в своих записках его телохранитель А. Т. Рыбин. Личному шоферу А. Кривченкову Сталин сказал: "Остаюсь с русским народом в Москве. Пока я в Москве, враг не пройдет. Пройдут только через мой труп" (А. Т. Рыбин. Сталин предвидел. М., 1992, с. 9). То же говорил Сталин Жукову, находившемуся со штабом фронта в Перхушкове. А когда, опасаясь захвата немцами командного пункта, Жуков обратился к Сталину с просьбой о разрешении перевода своего командного пункта подальше от линии фронта, к Белорусскому вокзалу, Сталин твердо заявил: "Если Жуков перейдет к Белорусскому вокзалу, то я займу его место" (Ф. Чуев. Сто сорок бесед с Молотовым. М., 1991, с. 56). Что касается Куйбышева, то там, действительно, в октябре 1941 года находилась часть Советского правительства (Н. А. Вознесенский, некоторые наркомы).

Разные люди, в том числе даже очень заинтересованные в отъезде, свидетельствуют о твердой решимости Сталина остаться и отстоять Москву. Типичным был поступок известного солиста Большого театра С. Я. Лемешева. Он наотрез отказался эвакуироваться и, выйдя из машины у Казанского вокзала, убежденно заявил:

- А почему я, собственно, должен ехать в Куйбышев, когда Сталин находится в Москве? Нам надо здесь помогать фронту, открывать наш театр, а не стремиться в тыл.

В филиале Большого театра шли оперы и балеты, проводились концерты, на которых присутствовали фронтовики, спектакли ставились и в других театрах.

Надо признать, что тогда раздавались голоса и о возможности сдачи Сталиным Москвы. Мол, сдал же Москву Кутузов Наполеону, а затем победил. При этом авторы подобных допущений "забывали", что тогда столицей России был Петербург. Сталин знал то, что многие другие не знали, а именно то, что в случае захвата гитлеровцами Москвы против Советского Союза на Востоке немедленно выступает милитаристская Япония, а на юге - Турция, для СССР война сразу на двух, а то и на трех фронтах, без преувеличения, тогда грозила катастрофой.

А вот что свидетельствует такой авторитет, как Г. К. Жуков. Выступая в день своего 70-летия в Институте истории Академии наук СССР в 1966 году, он сказал, что ему иногда задают вопрос: как чувствовал себя Сталин в тревожный момент, когда враг подошел к столице, где находился в процессе битвы за Москву? "Надо сказать,- отмечал Г. К. Жуков,- что Сталин был серьезно встревожен создавшейся обстановкой в октябре месяце, особенно в период 7-25 октября. А когда нам удалось организовать оборону на линии Волоколамск - Можайск - Тула и удалось остановить наступающие части противника, Сталин был уверен в том, что врагу не удастся взять Москву, и он не покидал Москвы в процессе всего сражения и всей войны. Эта уверенность Государственного Комитета Обороны, который возглавлял Сталин, была продемонстрирована, как вам известно, парадами войск 7 ноября в Москве, Куйбышеве и в других районах" (Живая память. Ветераны войны и труда; верность Отечеству. 1945-1997. М., 1997, с. 13).

Кое-кто договаривается даже до того, что ни военного парада 7 ноября 1941 года, ни Сталина во время парада на Мавзолее Ленина не было. Был, мол, просто смотр войск, отправлявшихся на защиту столицы, на Зубовской площади. Все остальное якобы смонтировано на кинопленку для показа массам, чтобы убедить их в реальном присутствии Сталина в Москве.