Пётр Машеров - Владимир Якутов
Долгое время Сталин и Молотов заметали следы существования секретного протокола, боясь разоблачения в лице собственного народа. Второй съезд народных депутатов СССР в 1989 году признал факт существования этой трагической для нашего Отечества заку ной сделки.
Практически полностью была прекращена антифашистская пропаганда. Меры по укреплению Красной Армии и усилению оборонного потенциала страны не прекращались, но они как бы повисали в воздухе — исчез реальный противник, с которым предстояло бороться.
Далее учёный правомерно подмечает: «Складывается впечатление: Сталин вообще не думал о том, что линию на советско-германское сближение надо бы объяснить и обосновать. Интервью Ворошилова газете «Известия» о причинах прекращения англо-франко-советских переговоров было неубедительным. В выступлениях Молотова того времени солидной аргументации в пользу договора с Германией не приводилось. А некоторые его выступления, например, о Польше, носили просто беспардонный характер. Тревогу по поводу возможной фашистской агрессии глушили траурными победными маршами. Народу внушали, что «Красная Армия всех сильней» и немедленно разгромит любого агрессора. Именно в этом плане обыгрывались наши победы над японскими частями у озера Хасан и на реке Холхин-Гол, освобождение западных областей Украины и Белоруссии. Даже итоги финской войны преподносились в том же мажорном тоне.
…В ноябре 1940 года состоялась поездка Молотова в Берлин и его беседы с Гитлером и Риббентропом. В ходе их Молотов выразил недоумение по поводу сосредоточения германских войск в Польше, вблизи советской границы. Последовал ответ, что, дескать, подобная дислокация призвана уберечь германские войска от воздушных бомбовых атак англичан. Советское руководство удовлетворилось этими наивными разъяснениями. И это в то время, когда завершилась разработка плана «Барбаросса» и дело шло к определению даты нападения на СССР».
Малоизвестно, что в Берлине Молотову было сделано предложение присоединиться к «Тройственному пакту», подписанному Германией, Италией и Японией 27 сентября 1940 года.
В общем, советско-германский договор 1939 года развязал руки Гитлеру и подтолкнул его к началу второй мировой войны. Захватив Францию, Бельгию, Голландию, Данию, Норвегию, Югославию и Грецию, щедро подпитываемый продовольственными и сырьевыми поставками из Советского Союза, Гитлер сумел создать к лету 1941 года армию чудовищной силы, пригодную для войны на Востоке. Некоторые историки, оправдывая пакт с Германией, считают, что он оттянул начало войны и дал нам двухлетнюю передышку. На самом же деле он помог Гитлеру в осуществлении его намерений. Никакой дополнительной передышки наша страна не получила. Германия, надежно обеспечив себя за эти годы промышленными и сырьевыми ресурсами Западной Европы, напала на Советский Союз именно тогда, когда сочла свою армию достаточно подготовленной.
Сталин никогда не искал союза с Англией и Францией, а ссылкой на опасность создания «объединенного антисоветского фронта», многословными обвинениями в адрес англичан и французов он хотел лишь оправдать задуманную сделку с Германией, обеспечить себе в глазах народа алиби. Отсюда и определение «вероломное нападение» в полночь 22 июня 1941 года. Заведомого врага в вероломстве не обвиняют, ему веры быть не должно, на то он и враг. Вероломным может оказаться только тот, кто выдавал себя за союзника, за сообщника.
Сколько Сталину шло официальных и неофициальных предупреждений о том, что Гитлер собирается напасть на СССР! Писали и сообщали государственные деятели и наши разведчики разных рангов, пленные и дипломаты, военные и прогрессивные высокопоставленные лица… Никакого внимания! Сталин предался после заключения соглашения 1939 года иллюзиям. «Иллюзии,— говорилось в докладе Съезда народных депутатов СССР,— не позволяющие должным образом использовать полученную мирную передышку, в значительной мере демобилизовавшие и дезориентировавшие антифашистские силы, что не могло не нанести ущерба последующей борьбе против гитлеризма и его союзников». Сталин, словно загипнотизированный, никому не верил.
По его указанию в Бресте проводится совместный парад советских и немецких войск. А ровно за неделю до нападения Германии, 14 июня, было распространено заявление ТАСС. «Слухи о намерении Германии,— говорилось в нем,— порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы». Даже ведомство Геббельса не сумели бы додуматься до более изощренного способа обеспечить «внезапность» нападения, чем это сделали вдохновители и авторы данного злополучного заявления ТАСС.
IV
В стране, несмотря на надвигающуюся опасность, продолжали свирепствовать репрессии, беззакония и насилия. Народ жил в страхе, ожидая большой беды. И она, словно землетрясение, нагрянула на страну. Разумеется, кое-что доходило и до простых людей. Но большинство из них верило в пропагандистские версии и надеялось на Сталина. Не был исключением и Машеров. Он очень болезненно переживал неудачи Красной Армии, отступление далеко на Восток, растерянность народа. Однако уверенность в себе, в своих товарищах по общей борьбе с фашизмом не иссякла. Наоборот, он стал еще более собранным и строгим в своих действиях и поступках. Все было подчинено одному — бороться и победить.
— Как бы там, дорогая Полина, нам ни пришлось трудно,— твердо, как клятву, произнес он,— все равно фашисты будут разгромлены.
— Я тоже хочу верить этому,— прошептала Полина и поцеловала любимого ей человека.
Осень сорок первого принесла патриотам много трудностей. Оккупанты, развернув массовый террор, усиленно искали след Россонского подполья. Несколько человек уже попали к ним в руки. Гестапо схватило трех членов Горбачевско-Мурачевской подпольной группы — Ланевскую А. Е., Петроченко В. В., Федорова Д. С. и руководителя группы Шалаева И. Н. Их подвергли зверским мучениям и пыткам, надеясь узнать данные и фамилии руководителей патриотического движения района. Демиду Сидоровичу Федорову гитлеровские палачи выломали руки и вырезали язык; Иосифа Николаевича Шалаева полуживого повесили на крыльце его дома перед глазами членов семьи; Владимира Васильевича Петроченко и Анну Евдокимовну Ланевскую после тяжелых пыток и допросов повесили на площади в Полоцке. Мужественные патриоты, не выдав тайны, предпочли смерть.
Сопротивление врагу возрастало. Советские люди не опустили руки, не испугались. Они помогали подпольщикам чем могли: собирали для них оружие и патроны, прятали коммунистов и комсомольцев и снабжали их едой, передавали ценную информацию и охотно распространяли сводки Совинформбюро. Все они сильно рисковали, ставили себя, родных и близких под удар. Однако опасность никого не страшила. Так, жительница д. Поречье Карпенко Евдокия Андреевна похитила у немцев ящик патронов и спрятала их в снег. Фашистам каким-то путем удалось узнать, кто это сделал, и патриотку арестовали. Ее страшно пытали, угрожали, желая узнать,
