Алексей Пантелеев - Наша Маша (Книга для родителей)

Но вчера, когда Маша “гуляла” (у мамы на руках) в саду и мама поднесла ее к моему окошку, я показал ей на одну секунду велосипедный руль. (Велосипед у меня разобран и тщательно замаскирован, прикрыт старыми газетами.) Ох, что было! Новенький руль блеснул, и глаза у Машки блеснули... И опять не знает: верить или не верить...

* * *

По утрам приношу Маше яблоки-падалицу. У нее уже целая сумка набрана этих восхитительно пахнущих яблочек. Сегодня принес полуживую, вялую, сонную гусеницу. Машка не испугалась, но и особой нежности к этой особе не проявила.

Бедная— сидит, скучает. Уходил от нее— кричала на весь дом:

— Папа! Не уходи, останься!..

Не остался. Ушел. И не только потому, что спешил к поезду, а потому, что знаю: детей, которые часто хворают и которых поэтому особенно жалеют, легче всего избаловать. Нужно всегда, постоянно помнить об этом.

* * *

Папа и мама видели сегодня сны, которые рассказывали за утренним кофеем.

Мама видела, что она— Золушка, видела себя девушкой и видела какого-то красавца Мирза-пашу...

А папа видел, что он продает букинисту книги. И очень ему горько было продавать. Потом он видел фальшивые бриллианты.

Машка сидела и слушала.

Мама посмотрела на нее, засмеялась и сказала:

— Так у человека появляется “жизненный опыт”.

* * *

Вечером перед сном пришел прощаться. Сидит в ночной рубашечке у мамы на коленях, болтает. Великолепно изображала, как убаюкивают своих детенышей разные звери.

Лев: Бау-бау. Бау-бау.

Лисичка: Бяу-бяу. Бяу-бяу.

Киска: Мяв-мяв-мяв-мяв-мяв-мяв.

Попугай: Кинув-кинув... Кинув-кинув...

И так далее. Всех диких и домашних животных перебрала. И все это— на мотив колыбельной.

3 ГОДА

4.8.59.

Спала Маша, спасаясь от жары, на веранде.

Утром у нее много радости. Подарки!

Мама подарила ей немецкую куклу Катарину и мебель: платяной шкаф, кровать, стол и прочее.

От папы Машка получила трехколесный велосипед. К сожалению, велосипед немножко велик. Но она уже пробовала кататься— на веранде.

А ей еще предстоят новые радости. По слухам, тетя Ляля приобрела в подарок любимой племяннице какой-то огромный деревянный разборный дом...

5.8.59.

Трехлетняя Маша принимала вчера гостей. Было их не так много и, к сожалению, не было никого, кто бы мог сесть с Машей за ее столик, то есть не было сверстников. Одни взрослые.

Первой приехала тетя Неля. Она привезла Маше несколько книжек, кукольный гамак и маленькую кукольную мебель.

Потом появилась тетя Нина Колышкина. От нее Маша получила металлофон с молоточком и кукольные салазки.

Затем Маша встречала тетю Лелю и дядю Петю Морозов. От них она получила мебель для столовой. Это был уже третий гарнитур, полученный ею в этот день.

Тетю Лялю мы не считаем. Она не гость, а свой человек. Но подарки ее мы заприходуем. От нее Маша получила громадный и тяжеленный бревенчатый дом, при одном взгляде на который Машины родители закачались. Утешились они, когда подумали, что могло быть хуже, что мысль подарить Маше этот кондовый сруб могла прийти в голову не одной тете Ляле.

Попозже приехала тетя Клава Бурсова. Перевязанная шпагатом коробка вызвала у всех присутствующих единодушный вопль:

— Мебель! Мебель! Еще мебель привезли.

Но в коробке оказалась не мебель, а чайный сервиз на шесть персон. Кукольный.

И наконец, под занавес появился дядя Прокофий. Под мышкой он держал перевязанную бечевкой картонку. В коробке оказалась мебель: кровать, платяной шкаф и тому подобное.

Таким образом, мебелью Маша обеспечена до совершеннолетия.

6.8.59.

Решили ехать к шалашу Ленина. Думали— автобусом, но долго было ждать, пошли к пароходной пристани. Там тоже пришлось минут сорок дожидаться катера...

Машка впервые на воде. Не боялась, не волновалась. Сидели мы в носовой, открытой части. Несколько раз я ставил Машку на лавку, чтобы она могла смотреть и на водичку и на берега, мимо которых бежал наш катер (представляющий из себя не что иное, как трактор ХТЗ, вставленный в большую, человек на 80-100, шлюпку. Даже высокое сиденье рулевого— от трактора). Но всякий раз, как я ставил Машку, она тотчас же садилась. По-видимому, интереснее было смотреть не на водичку, а на людей, которые сидели напротив. А кроме того— и подражание. Все сидят— и она хочет сидеть. Тем более что сидит не на коленях у родителей, а, как большая, собственным задиком на лавке. А это ведь еще не так часто случается.

...У шалаша было шумно и многолюдно. Показали Машке шалаш (настоящий шалаш, а не каменный, не памятник), объяснили, что в этом домике дядя Ленин жил. Ничего не поняла:

— Где? Кто? Папа, где? Покажи! Где Ленин?

Ведь и шалаш-то для нее— новое, необычное, странное. Похоже на будочку, где собачки живут, и вдруг— дядя Ленин!

Домой ехали автобусом.

* * *

Неподалеку от нашей дачи, у автоматического шлагбаума, есть домик, постоянно привлекающий Машкино внимание. В этом домике, кроме людей, живут: два котенка, две маленькие козочки и два довольно больших розовых поросенка. Но почти всегда, когда мы проходим мимо, ни козочек, ни поросят в саду не видно. Чаще всего в поле нашего зрения попадают котята, но это хоть и милый народ, а все-таки не такой уже редкостный.

А вчера Маша едет на моем велосипеде и вдруг:

— Мама, мама, вон поросятки! Папа, гляди, поросятки!

— Да... поросятки.

Но там, за забором, не поросятки, а всего один поросенок. Маша это замечает и спрашивает:

— А где другой поросяток?

(Это как “десятки”— “десяток”.)

Поправили, сказали: “Не поросяток, а поросенок”, и этого было достаточно...

* * *

Как уже сообщалось, отец подарил Маше трехколесный велосипед. Велосипед этот был великоват Маше— ноги не дотягивали до педалей. Но все-таки она кое-как ездила на нем. И была надежда, что ножки у нее подрастут и она будет ездить как следует.

Но...

Представьте себе, да, и в Машкиной жизни уже возникают эти “но”.

Вчера папа решил дать Машке урок настоящей велосипедной езды. Взял велосипед под мышку, а Машу— за руку и потащил их на Вторую Поперечную улицу, где, по его представлениям, кататься на велосипеде гораздо удобнее, потому что там не песок, а асфальт.

Удобно или неудобно— не знаю, выяснить не удалось.

Села Маша на велосипед, пробует работать педалями, пыхтит, охает, кое-как передвигается. И вдруг навстречу нам едет довольно большой, четырехлетний, а может быть и пятилетний, мальчик на очень маленьком трехколесном велосипедике. Сидеть ему на этом велосипеде очень неловко, сидит раскорякой, но все-таки едет быстро, ножки на педалях так и мелькают. А рядом идут родители этого счастливца— папа-грузин и блондинка-мама.