Джонатан Стейнберг - Бисмарк: Биография
Шиллер, конечно, импонировал Бисмарку, но все же он больше любил лирических поэтов с настроением. Баронесса Шпитцемберг записала в дневнике в декабре 1884 года после встречи с Бисмарком:
...
«После обеда он закурил и стал перелистывать томик Шамиссо. Во всех его резиденциях лежат книги Шамиссо, Уланда, Гейне и Рюккерта. “Когда я раздражен и измотан, мне необходимо почитать немецких поэтов-песенников. Они взбадривают меня”»59.
В мае 1835 года Бисмарк успешно сдал первые экзамены для поступления на службу в министерство юстиции. В июле он писал Шарлаху:
...
«Я только что вернулся из деревни, где провел несколько недель, и сразу же окунулся в рутину раскрывания и наказания преступлений, совершенных берлинцами. Я несу большую ответственность перед государством, которая заключается в том, что мне приходится выполнять чисто механические функции, многообещающие вначале и вполне сносные, пока для тебя они еще внове. Теперь, когда мои красивые пальцы скрючиваются от непрестанного движения пером, я чувствую непреодолимое желание послужить на благо отечества где-нибудь в другом месте»60.
Весной 1836 года Бисмарк взял отпуск для подготовки ко второй экзаменационной сессии и уехал в Шёнхаузен. Свое пребывание в поместье он описывает в обычной ехидной манере:
...
«Вот уже четыре недели я торчу в этом старом, отвратительном помещичьем доме с готическими арками и стенами четырехметровой толщины, в окружении тридцати комнат, две из которых украшены великолепными камчатными гобеленами, о цвете коих можно догадаться лишь по нитям сохранившихся тканей, среди полчища крыс и каминов, в которых завывает ветер. Здесь, в «старинном замке моих предков», все, буквально все вызывает тоску и хандру. Рядом расположена прекрасная древняя церковь. Моя комната одной стороной выходит окнами на церковный двор, а другой – на старый сад, заросший тисами и липами. Единственной живой душой в этом полуразвалившемся царстве является ваш дружище, которого кормит и обхаживает иссохшая старая служанка, подруга детства моего шестидесятипятилетнего отца. Я готовлюсь к экзаменам, слушаю пение соловьев, тренируюсь в стрельбе, читаю Вольтера и Спинозу, которых обнаружил в чудесных переплетах из свиной кожи в домашней библиотеке»61.
Этот образчик прозы Бисмарка нуждается в комментарии. Бисмарк называет усадьбу Шёнхаузен «старинным замком предков». В действительности, судя по имеющимся изображениям, у дома имелся типичный средневековый флигель с крутой крышей и маленькими окнами. Рядом возвышалась трехэтажная громадина, характерная для конца XVII – начала XVIII века с двумя плоскими пилястрами, поднимавшимися от земли к крыше, простой черепичной крыше, без фронтона и симпатичной барочной арки над входом. Дюжина поместий имела такие дома, и темные помещики, собрав хороший урожай, естественно, стремились обрасти «благородными флигелями». В романтическом воображении Бисмарка «старинный замок» превратился в «развалины», печальный призрак угасающей аристократии, и в них сидит байроновский молодой человек, которого иногда посещает высохшая, как мумия, старая ведьма.
Здесь, в одной психологической инсценировке смешались и самообожание, и наслаждение от словотворчества, и удовольствие от осознания своего аристократического происхождения. В письме нет и намека на «разжиревшего юнкера», перед нами – новый вариант самовыражения и самопоклонения Бисмарка. «Старинный замок» – символ его статуса, принадлежности к иерархическому аристократическому обществу. Поместье дало ему имя. Он зовется Бисмарком-Шёнхаузеном, что отличает его от других представителей рода, обладателей иных поместий. В нем есть что-то от Айвенго Вальтера Скотта. С именем Бисмарка связана целая эпоха в истории Германии. Он сделал это имя историческим своей незаурядной индивидуальностью и дарованиями, среди которых не последнее место занимали литературные способности.
Бисмарку наскучило трудиться на благо муниципальных судов, он решил поставить крест на профессии юриста и сдавать экзамены не по праву, а для дипломатической службы. Однако в данном случае требовалось разрешение министра иностранных дел, которым тогда был Жан Пьер Фредерик Ансийон, бывший наставник юного кронпринца Фридриха Вильгельма IV. Именно благодаря этому обстоятельству он и возвысился до ранга главного дипломата Прусского королевства. Тем не менее и сам Ансийон был человеком высокообразованным и приходился родственником Фридриху Генцу по материнской линии. То, что писал Мотли об Австрии шестидесятых годов XIX века, в еще большей мере характеризовало прусское общество: «Все они связаны родственными узами. Это одна сплоченная семья – и из трех, и из трехсот человек»62. Ансийон был невысокого мнения и о юнкерстве, и о молодом Бисмарке, посоветовав ему подыскать себе подходящее занятие в отечестве, к примеру, на таможне. Бисмарк обратился за помощью к старшему брату и добился благодаря ему поддержки графа Арнима-Бойценбурга, главы администрации Ахена в прусской Рейнской области63. Ходатайства благодетелей не подействовали. Бисмарку пришлось вновь проявить интерес к внутренней государственной службе, и для этого ему надо было сдать вторые экзамены по праву, правда, теперь не в скучном Берлине, а в Ахене, где властвовал его патрон.
Ахен, называвшийся также Экс-ла-Шапеллем, предоставлял гораздо больше возможностей для ищущего молодого человека. Самый западный город Германии был в свое время столицей империи Карла Великого и сохранил множество древних монументов и романтических руин. Он же славился источниками минеральных вод. Ахен и сегодня рекламирует себя как «город с самыми горячими источниками к северу от Альп» – с температурой воды от 45 до 75 градусов по Цельсию. Эти источники и вдохновили Карла Великого на то, чтобы избрать Ахен в качестве политической столицы своей империи: «Darumb er dann zu Aach sich geren nidergelassen, und von dess warmen Bad daselbst wegen Wohnung gehabt» («Потому он и обосновался в Ахене, где горячие источники давали тепло и для жилья»)64.
Занимательная история, источники и живописное местоположение притягивали туристов и не могли не привлечь Бисмарка, красивого, стройного, высокого, шесть футов четыре дюйма, двадцатидвухлетнего молодого человека, прекрасного лингвиста, говорившего на неплохом английском языке и невероятно, поразительно обаятельного. В июле 1836 года Бисмарк сдал экзамены, с отличием, на занятие должности в системе государственного управления и принес соответствующую присягу государственного служащего65.
