Николай Зенькович - Тайны ушедшего века. Лжесвидетельства. Фальсификации. Компромат

— И Микоян отплатил Хрущеву за свою карьеру, вступив против него в сговор? — не отставал дотошный корреспондент.

— Версия кинофильма «Серые волки» не имеет под собой никаких оснований. Отец был единственным, кто до конца защищал Хрущева.

С. П. Красиков:

— После смерти вождя на ХХ съезде Микоян решительно занимает прохрущевскую позицию и сразу же после съезда руководит формированием ста комиссий, с выездом их в лагеря и места заключения, для пересмотра обвинений всех политических заключенных.

На июньском Пленуме ЦК в 1957 году Микоян снова на стороне Хрущева и решительно выступает против группы Кагановича, Маленкова, Молотова и примкнувшего к ним Шепилова.

В конце 1962 года в дни карибского кризиса А. И. Микояна посылают на Кубу в качестве посредника между Хрущевым, Кеннеди и Кастро. Именно в эти дни у него умирает жена Ашхен Лазаревна, с которой Анастас Иванович прожил свыше сорока лет. В Гавану приходит правительственная депеша, сообщающая о смерти А. Л. Микоян-Туманян. Овдовевшему выражаются соболезнования и разрешение поступить в ситуации по собственному усмотрению. Микоян на похороны не выезжает, предпочитает остаться на дипломатическом посту.

Ашхен Лазаревну хоронят трое сыновей и младший брат Анастаса Артем, известный авиаконструктор. Четвертый сын вместе с отцом в это время находится на легендарном острове Куба.

В июле 1964 года Хрущев назначает А. И. Микояна Председателем Президиума Верховного Совета СССР вместо Л. И. Брежнева. Через три месяца Микоян подпишет указ об освобождении Н. С. Хрущева от обязанностей Председателя Совета Министров СССР. Но на расширенном заседании Президиума ЦК КПСС 13 октября 1964 года он скажет:

— Деятельность Хрущева Никиты Сергеевича — это большой политической капитал партии. Одно развенчание культа личности Сталина чего стоит. Решиться на такой шаг мог лишь человек большого мужества и верности идеалам социализма. — И предложит оставить Н. С. Хрущева на посту Председателя Совета Министров, освободив его лишь от должности Первого секретаря ЦК КПСС. Пленум предложения Микояна не поддержал.

А в ноябре 1964 года (нет, гораздо позже — в 1966 году!) он и сам следом за Хрущевым уйдет на пенсию. Встреч ни с кем из бывших сослуживцев искать не станет, не навестит на пенсии и любимого Никиту Сергеевича.

А. И. Аджубей, зять Н. С. Хрущева:

— Анастас Иванович Микоян, попрощавшись с Хрущевым после заседания октябрьского Пленума ЦК партии в 1964 году, ни разу не говорил с Хрущевым. Сын Микояна Серго, отвечая в 1988 году на вопросы о том, почему его отец, так близко стоявший к Хрущеву, ни разу не встретился с Никитой Сергеевичем, поведал в оправдание отцу, по-моему, малодостоверную историю. Будто бы Хрущева и Микояна поссорили между собой их шоферы (?!). Один говорил своему опальному хозяину что-то нелестное о Микояне, а другой рассказывал, как ругают в его машине Хрущева. Наивное объяснение. Оба они, и Хрущев, и Микоян, прекрасно знали, как могут обернуться их возможные встречи и разговоры. По старому опыту они берегли не столько себя, сколько семьи.

Бывший лидер Албании Э. Ходжа:

— Самым отрицательным, самым подозрительным элементом и самым заядлым интриганом среди членов Президиума Центрального Комитета КПСС был Микоян. Этот торговец, который все время жевал губами и скрежетал своими вставными зубами, как выяснилось впоследствии, так же жевал коварные антимарксистские, заговорщические, путчистские планы. Этот жестокосердный, антипатичный и по своей внешности человек показывал себя зловещим особенно с нами, албанцами. С этим перекупщиком и барышником мы поддерживали связи по экономической и торговой части. Все, что касалось Албании, — как предоставление кредитов, так и торговый обмен, — этот индивидуум рассматривал исключительно сквозь торговую призму. В нем уже исчезли интернационалистские, социалистические, дружественные чувства. Со всеми нашими экономическими делегациями Микоян обращался, как перекупщик.

В апреле 1957 года, когда еще не была ликвидирована «антипартийная группа» Маленкова, Молотова и др., я находился в Москве с нашей партийно-правительственной делегацией. Закончив неофициальный ужин в Екатерининском зале в Кремле, мы уселись в уголок пить кофе вместе с Хрущевым, Молотовым, Микояном, Булганиным и др. Молотов, обращаясь ко мне, будто в шутку сказал:

— Завтра Микоян вылетает в Прагу. Пусть попытается заварить и там кашу, если заварил ее в Будапеште.

Чтобы расширить беседу, я говорю ему:

— А что, разве Микоян заварил кашу там?

— А кто же? — ответил Молотов.

— В таком случае, — говорю я ему, — Микояну уже нельзя ездить в Будапешт.

— В случае, если Микоян вновь поедет туда, — отметил Молотов, — его повесят.

Хрущев сидел с опущенной головой и размешивал кофе ложечкой. Микоян чернел и чавкал. Цинично улыбаясь, он сказал:

— Можно мне ездить в Будапешт, почему нельзя. Если повесят меня, то заодно повесят и Кадара, ведь мы вместе заварили кашу.

Роль хрущевцев в венгерской трагедии мне была ясна.

В Пицунде

П. Е. Шелест, бывший член Президиума ЦК КПСС, первый секретарь ЦК Компартии Украины:

— Утром 3 октября за мной пришли, пригласили к Н. С. Хрущеву завтракать. После завтрака пошли на фазанью охоту, она была удачной. За обедом вдруг Хрущев заявил, что погода в Крыму портится, да и тут никого нет, скука. В Пицунде отдыхает Микоян, он решил завтра туда лететь. Я пытался уговорить его остаться в Крыму. Но он решительно все отклонил и распорядился наутро назначить вылет на Кавказ. За ужином у нас был тоже разговор на те же темы.

Ф. М. Бурлацкий, политолог, общественный деятель:

— Одной из главных причин пассивности Хрущева в критической ситуации было и то, что он полностью передоверил Микояну установить правдивость информации, поступившей к Сергею Хрущеву от Галюкова, одного из охранников Н. Г. Игнатова — активного участника заговора. И Микоян подвел Хрущева, вероятно, почувствовав, что сделать ничего нельзя.

Микоян пригласил Галюкова к себе в дом, что находился в нескольких метрах от дома Хрущева на Ленинских горах. Галюков подробно рассказал обо всем, что ему было известно, в том числе об участии Брежнева, Подгорного, Шелепина, Семичастного в заговоре.

Реакция Микояна была более чем странной. После окончания рассказа он, по словам Сергея, сидел задумавшись. Наконец повернул голову, выражение лица его было решительным, глаза блестели.

— Ну что ж, это хорошо. Я не сомневаюсь, что эти сведения нам сообщили с добрыми намерениями, и я благодарю вас. Хочу только сказать, что мы знаем Николая Викторовича Подгорного, и Леонида Ильича Брежнева, и Александра Николаевича Шелепина, и других товарищей как честных коммунистов, много лет беззаветно отдающих все свои силы на благо нашего народа, на благо Коммунистической партии, и продолжаем к ним относиться как к своим соратникам по общей борьбе!