Сергей Кремлев - Великий Сталин
Топор в руках Хрущёва? Что ж, он умел держать в руках туфлю, сидя в зале заседаний Генеральной Ассамблеи ООН, умел держать в руках ружьё, метко подшибая цель… И вряд ли он затруднился взять в руки топор против того, кто мог лишить его высокого положения, добытого в жестокой борьбе с жизнью.
Много заниматься криминальной хронологией той роковой ночи, когда происходила «тайная вечеря», я, как уже не раз предупреждал, не буду.
Но вот продолжение рассказа Булганина в пересказе Жукова:
«…В 2 часа ночи первыми от СТАЛИНА уехали он, БУЛГАНИН, и МАЛЕНКОВ. Около 3 часов ночи якобы уехали БЕРИЯ И ХРУЩЁВ.
После отъезда БЕРИЯ и ХРУЩЁВА, минут через 15–20, в столовую к СТАЛИНУ зашёл генерал ВЛАСИК, чтобы помочь СТАЛИНУ лечь в постель, и он увидел СТАЛИНА в обморочном состоянии лежащим на полу…»
Власик, вообще-то, в то время сидел в камере то ли на Лубянке, то ли в Лефортово, но, допустим, тут у Булганина или у Жукова произошла аберрация памяти. Для маршала Жукова и генерал был, как я понимаю, не выше ефрейтора, и хотя Власик был не простым генералом, пусть так… Но уж основную-то последовательность событий и участвующие лица Булганин перепутать мог вряд ли… И его рассказ или опровергает ряд «свидетельств» – как по части хронологии, так и по составу действующих лиц, или же сам принципиально неверен, намеренно или не намеренно:
«ВЛАСИК немедля позвал (вызвал? – С.К.) БЕРИЯ и вызвал врачей. ВЛАСИК и охрана якобы осторожно перенесли СТАЛИНА на кровать. Прибывшие врачи в присутствии БЕРИЯ, МАЛЕНКОВА и ХРУЩЁВА пытались оказать помощь СТАЛИНУ, но всё было тщетно, СТАЛИН был без сознания, и у него был установлен паралич. Несколько позже прибыли БУЛГАНИН и другие члены Президиума. Было решено установить около СТАЛИНА постоянное дежурство членов Президиума и профессуры поликлиники Кремля.
Через непродолжительное время СТАЛИН, не приходя в сознание, умер».
В рассказе Булганина – нестыковка на нестыковке. Ну, хорошо, «Власик», или там охранник Лозгачев, или охранник Рыбин, или ещё кто обнаружил Сталина в обмороке и «позвал» Берию. А как оказались на даче Маленков и Хрущёв? И что значит – «через непродолжительное время»? Сутки – это непродолжительное время? Причём из рассказа Булганина вытекает, что о части событий той ночи Булганин мог знать лишь с чужих слов. Причём выходит, что он прибыл на дачу Сталина где-то не ранее чем в начале пятого часа в воскресенье 1 марта.
Но вот генерал Докучаев в 1995 году приводит рассказ одного из тогдашних охранников Сталина полковника С.В. Гусарова… В ночь с 28 февраля на 1 марта, то есть в ночь «тайной вечери», он стоял на посту у входа в главный дом дачи и видел, как выходили примерно в 4.00 Маленков, Берия и Хрущёв. И Гусарову запомнилось, что «Маленков тогда облегчённо вздохнул»…
Напомню, что в рассказе Булганина в передаче Жукова Маленков уехал с Булганиным, причём в 2 часа ночи.
А вот в книге Николая НАДа-Добрюхи бывший лейтенант ГБ Павел Иванович Егоров из выездной охраны Сталина «готов рассказать о времени с нуля до 2 часов ночи», потому что «именно эти часы» остались-де в его памяти «навсегда».
Но не очень понятно – часы какой ночи остались у него в памяти? По словам Егорова, он стоял «в ту трагическую мартовскую ночь» на посту № 6 «как раз у окон той самой Большой столовой, где, как принято считать, и закончилась жизнь Сталина». И как раз в это время первый заместитель начальника выездной охраны «товарищ Старостин» якобы тревожился по поводу того, что свет в столовой-де горит, а там никого нет, и Старостин-де не знает, как подавать Сталину тот чай с лимоном, который ему якобы обычно носила охрана. (Полковник С.В. Гусаров, впрочем, вспоминал, что в кабинете Сталина на столике постоянно стоял электрический чайник со всем необходимым для приготовления чая, и Сталин ночью всё делал сам, чтобы не поднимать горничную.)
Но более странно и удивительно другое: ведь по свидетельству и Гусарова, и Булганина (пусть и в пересказе Жукова), и самого Хрущёва, гости Сталина начали разъезжаться ну никак не раньше 2 часов ночи. Так где стоял Егоров и что видел и чего не видел?
И как Егорова вообще понимать? Он сообщает, что сменился якобы утром 2 марта, ещё ничего не зная о переполохе на даче. И со слов Егорова получается, что «трагическая мартовская ночь» – это ночь с 1 на 2 марта.
Но ведь всё произошло вроде бы в ночь с 28 февраля на 1 марта?
Надеюсь, читателю уже стало понятно, почему у автора нет желания проводить – по примеру многих других «исследователей» – собственное скрупулёзное расследование того – что, когда и как происходило на даче Сталина? Мне пришлось за время работы над этой книгой перечитать по необходимости столько лжи, что без большой нужды перегружать себя и читателя её разбором у меня, право, охоты нет! Как нет охоты и пытаться устанавливать то, кто конкретно из свидетелей и участников событий той ночи лжёт «как свидетель», а кто – как негодяй.
О той ночи нам достоверно известно одно: что она была последней сознательной ночью в жизни Сталина и предвещала ему уже скорую смерть! Причём от рук кого угодно, но только – не Берии.
Но ещё об одной лжи мне рассказать придётся…
Вначале я сознательно не хотел при работе над своей книгой о Сталине обращаться к книге Сергея Хрущёва о его отце, Никите Хрущёве. Я отношусь к сыну Хрущёва с брезгливостью уже потому, что он покинул Россию. А знакомство с его книгой уважения к её автору не вернуло, зато ещё более усугубило чувство неприязни и отвержения.
«Яблоко», увы, упало от «яблони» недалеко.
Книга Хрущёва-младшего лжива на манер книг Волкогонова, Авторханова, Радзинского – то есть она лжива почти постранично, лжива даже тогда, когда автор пишет о том, что имело место в действительности.
При этом она неплохо разоблачает как героя книги, так и её автора. Показательный пример насчёт этого я приведу в последней главе собственной книге, а сейчас обращусь к тому месту воспоминаний Сергея Хрущёва, где он пишет о смерти Сталина.
Хрущёву-сыну в 1953 году было 18 лет, и он пишет вот что:
«…Последний раз отец ждал сталинского звонка в начале марта 1953 года, в воскресенье, первого числа. Накануне, вернее в то утро, он вернулся домой на дачу часов в пять (Откуда это сыну известно? Он что – отцу в раннее воскресное мартовское утро дверь открывал, что ли? – С.К.), как обычно, когда ужинал у Сталина. Отец не сомневался, Сталин не выдержит одиночества выходного дня, затребует к себе (н-да! – С.К.) Обедать отец не стал, пошёл пройтись, наказав, если позвонят оттуда, его немедленно поднять.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});