Михаил Ильяшук - Сталинским курсом

— Какая мерзость! Какая гадость! — ужаснулась Ульяна.

Соседи помогли ей занести Андрея в хату. Превозмогая отвращение, она кое-как его обмыла, но тут же приняла твердое решение — избавиться от него раз и навсегда. Чаша ее терпения переполнилась.

На следующее утро, когда он протрезвел, Ульяна ему сказала:

— С меня довольно! Не хочу позора! Не хочу, чтобы каждый указывал на меня пальцем, подсмеиваясь надо мной. Больше вы мне не муж. Вы подло скрыли свое пристрастие к водке. Не желаю вас больше видеть. Собирайте свои вещи и убирайтесь вон отсюда!

Выслушав, Афанасьев не выразил ни смущения, ни раскаяния, а нагло заявил:

— Подумаешь, цаца! Ну уйду, уеду, заткни свое хайло, пока не получила по харе. Тоже мне, честная женщина, видали мы таких!

Вот когда раскрылась перед Ульяной подлинная суть Афанасьева, умело маскировавшегося под личиной честного порядочного человека. Какую страшную ошибку совершила она второй раз в своей жизни!

Афанасьев понимал, что, если не уйдет от Ульяны подобру-поздорову, то через общественные и административные органы его заставят это сделать. И он уехал из Предивной навсегда.

А Ульяна, забеременевшая от него, сделала аборт, чтобы ничто не напоминало ей о ненавистном человеке. Так неудачно закончился и второй ее роман.

Глава XCV

Неравный брак

Итак, мы вынуждены были искать себе пристанище на другой квартире. К счастью, в Предивной квартирного кризиса не было. У большинства проживавших здесь ссыльных укоренилось твердое убеждение, что они обречены здесь жить до конца своей жизни, так как большинство из них было сослано без указания срока ссылки. Значит, нужно обосновываться здесь прочно, то есть прежде всего начинать с постройки дома. Местные власти были заинтересованы в закреплении рабочих кадров из ссыльных для судоверфи и охотно шли им навстречу, предоставляя участки земли, а изобилие леса и масса годных для строительства отходов на судоверфи открывали широкие возможности для индивидуального строительства.

Среди ссыльных, задавшихся целью построить собственный домик, был некто Панас Остапович Мелех. Это был крепкий, молодой, лет 25–27, человек, выходец из Западной Украины, сухой, жилистый, выносливый, мастер на все руки. Он знал и каменную, и плотницкую, и слесарную, и столярную работы, умел класть печи. Словом, мог себе построить домик не только добротно, но и со всеми удобствами.

До ареста он учился на втором курсе ветеринарного института и был посажен за якобы украинский национализм. После тюрьмы его направили в один из тайшетских лагерей на пропитку шпал смолой. Это был в полном смысле слова каторжный труд, и только молодость да крепкое здоровье позволили ему выжить. После лагеря он был этапирован в один из совхозов Больше-Муртинского района на правах ссыльного. Как человек предприимчивый, он устроился тут парикмахером и, кажется, неплохо зарабатывал себе на пропитание. Здесь же он познакомился с ссыльной Малиновской, бывшей артисткой, которая впоследствии, как мы уже знаем, принимала активное участие в концертах предивнинского клуба.

Вскоре знакомство Панаса с Марьяной Антиповной перешло в любовную связь, хотя между ними была большая разница в летах — она была старше его лет на двадцать. Несмотря на это, она выглядела еще довольно моложавой и для Панаса представляла некоторый интерес. Но можно не сомневаться, что в их сближении первой проявила инициативу Малиновская — парень молодой, красивый, работящий, на все руки мастер, почему бы не пожить с ним вместе, ведь так трудно, тяжело живется одинокой женщине в чужом ссыльном крае. Устроилась она буфетчицей в совхозе. Объединившись, Панас и Марьяна постепенно становились на ноги и зажили неплохо, во всяком случае не голодали. Но без беды не бывает.

В буфет часто заглядывало начальство совхоза, не с целью контроля деятельности буфетчицы или проверки санитарного состояния буфетной, а чтобы хорошенько поесть, выпить, закусить, но расплачиваться при этом не считали нужным, обещая рассчитаться в будущем. Марьяна не могла им отказать, так как находилась в их полном подчинении. Хозяева же и не думали расплачиваться, и задолженность все росла и росла. Что делать? Отказать начальникам — состряпают дело, пришьют новый срок. И Марьяна с замиранием сердца ожидала ревизии, которая, разумеется, обнаружит растрату. Так и случилось. Недостача составила две тысячи рублей, по тем временам это была большая сумма. Буфетчице сказали, что если она в кратчайший срок не возместит недостачу, дело передадут в суд. Марьяна вынуждена была продать все свои ценные вещи, а Панас — хорошую шубу. Таким путем была собрана нужная сумма.

Оставаться и дальше работать буфетчицей означало попасть со временем в новую беду, и супруги решили приложить все усилия, чтобы уехать из совхоза. Близость Предивнинской судоверфи, где также разрешалось отбывать ссылку, и нехватка рабочих на верфи помогли осуществить переезд. Панас через коменданта оформил изменение своего места проживания и сразу же устроился работать на верфи. Марьяна из-за отсутствия подходящей работы перешла на иждивение мужа. Жили они сначала на разных квартирах, но Панас со свойственной ему энергией принялся за строительство собственного дома. Нелегкая это была задача. Весь материал — доски, кирпич, известь, железо и многое другое — Панас перетащил на своих плечах от верфи до места строительства, расположенного на возвышенности. Мало того, что подъем был довольно крутой, и само расстояние было немалым.

Сначала Панас сделал великолепный погреб под будущим домом. Стены дома соорудил из двойного ряда досок, пространство между ними засыпал землей. Впоследствии земля в стенах осела и образовались пустоты, сквозь которые зимой проникал холод. Конечно, наилучшим материалом для утепления стен были бы опилки, горы которых валялись на верфи. Но подвезти их к месту строительства по топографическим условиям было невозможно, а перетаскивание вручную колоссального объема этого стройматериала растянуло бы строительство на бесконечно долгий срок.

На кухне Панас соорудил трехконфорочную плиту с таким расчетом, чтобы она обогревала сразу две комнаты. Все стены дома оштукатурил изнутри, в чем ему активно помогала Марьяна.

Строительством Панас мог заниматься только в вечерние часы и в выходные дни. Супруги выбились из сил, похудели, но достигли своей цели — примерно за полтора года построили дом и поселились в нем.

Когда перед нами встал вопрос, куда отселяться от Тевелевых, мы попросили у Мелеха крова, и он охотно предложил нам одну из комнат, так как считал, что для него с Марьяной вполне хватит и другой.