“…я прожил жизнь”. Письма. 1920–1950 гг. - Андрей Платонович Платонов
6 апреля 1941 г. “Литературная газета” сообщила о принятом редакционным советом издательства решении включить в план 1941 г. девять новых книг, среди которых названы книги рассказов Вьюркова и Платонова (Новые книги // ЛГ. 1940. 6 апр. С. 1). Работа над изданиями книг Платонова и Вьюркова была прервана войной, уже в августе издательство вернуло авторам принятые в редакции книги. Вьюрков тяжело переживал эту ситуацию. Книга “Рассказы о старой Москве” выйдет в свет в издательстве “Московский рабочий” в 1948 г.
877
Решение об освобождении Платона было принято 29 октября 1940 г. (см. примеч. 3 к п. 232). Платонов получил в Литфонде ссуду в 6700 рублей, которую он обязан был вернуть к концу 1940 г.
878
Имеется в виду рецензия Платонова на книгу Шкловского “О Маяковском” (1940), опубликованная в журнале “Литературное обозрение” (1940. № 17. Подпись: Ф. Человеков). В рецензии впервые публично обозначены линии полемики Платонова с Шкловским, которая восходит к 1926–1927 гг. и запечатлелась в не опубликованных при жизни произведениях писателя: рассказе “Антисексус” и эссе “Фабрика литературы”, а затем и в романе “Чевенгур”. В целом высоко оценивая “новый литературный жанр”, созданный Шкловским (“…проза Шкловского действует как сила поэзии”), Платонов достаточно жестко высказался по поводу некоторых результатов любимых литературных приемов критика, когда “литературный прием работает отдельно, вне своей служебной нагрузки”. Результатом этой игры приемом становится, по Платонову, не только небрежность письма, но и искажение образа поэта Маяковского и сущности его открытий в поэзии: “…поскольку вся книга посвящена поэту, поскольку Маяковский не повод и не может служить поводом для лишнего доказательства или упражнения таланта и ума какого бы то ни было одаренного писателя. Нельзя и не надо стараться быть постоянным любимцем публики или «милым грешником» ее. Это занятие не для нас. Мы не «у ковра», а в литературе”; “Увлечение же В. Шкловским литературным искусством, это его увлечение затушевывает в книге образ Маяковского”; “…играя метафорой, автор и выигрывает одну метафору”. Другой сквозной темой рецензии является тема литературной судьбы самого Шкловского как “одного из самых производительных советских писателей”. По Платонову, опытный Шкловский много пишет, боится рисковать и совершить ошибку, превратив открытый им жанр в “механизм”. На этом пути, утверждает Платонов, шедевры не создаются: “Писатель в каждой своей новой вещи должен быть готовым на риск ошибки и провала, потому что он не только строитель, но и исследователь”.
879
В 1940 г. широко отмечалось десятилетие смерти Маяковского. Статья Платонова “Размышления о Маяковском” печаталась в юбилейном (апрельском) номере журнала. В ноябре в Союзе писателей проходило обсуждение главных книг о Маяковском, вышедших в 1940 г. (см. стенограмму дискуссии “На обсуждении книг о В. В. Маяковском” в “Литературной газете”). Рецензия Платонова написана не ранее начала августа (№ 17 сдан в набор 26 августа, подписан к печати 14 октября). Номер журнала с рецензией Платонова вышел как раз в разгар дискуссии, на которой в адрес книги Шкловского были высказаны многочисленные критические замечания, в том числе идеологического характера – в не преодоленном критиком формализме (официально осужден в 1936 г.). Критика Платоновым формалистических приемов Шкловского носит литературный характер, что подчеркнуто им в конце рецензии: “Мы отдаем В. Б. Шкловскому свое большое уважение – в признание того, что он и сам отлично понимает правду того, о чем мы тут написали. Мы пишем здесь не ради поучения, а ради напоминания”.
880
Наталия Яковлевна – неустановленное лицо.
881
Боков Виктор Федорович (1914–2009) – писатель, активный участник московской литературной жизни второй половины 1930-х гг. Платонов познакомился с Боковым в 1936 г., когда тот учился в Литературном институте (окончил в 1938 г.) и начал печататься в журнале “Дружные ребята”; в эти же годы между ними сложились дружеские и доверительные отношения. В 1939 г. в статье-рецензии “Два рассказа” (Детская литература. 1939. № 10–11. Подпись: Человеков) Платонов тепло отозвался о рассказе Бокова “Дорога”, похвалил молодого писателя за “глубину искреннего чувства” в подходе к жизни, “творческое отношение к русскому языку” и “чистое и глубокое воодушевление”. Боков не скрывал своего восхищения прозой Платонова, в чем неизменно признавался ему в письмах и публично говорил на обсуждении его рассказов в феврале 1941 г.: “Платонов принадлежит к тем писателям, которые не гонятся за остротой сюжета и не острота сюжета отличает его рассказы. В рассказах даже серьезные события, катастрофы не так порой замечаются, как вообще вся ткань рассказа <…> потому что в каждом его рассказе, помимо какого-то сюжета, от первой до последней строчки, присутствует какой-то сильный дух, какая-то большая духовная мощь, с которой автор пишет о чем угодно, пусть о листе, о червяке (речь идет о рассказе «Ты кто?». – Н. К.), о чем бы он ни написал, исключительная сила, исключительное чувство меры отличает его рассказ. Весь мир скрыт от человека, он ничего не знает, и всё, что он видит в мире, вызывает у него вопрос: ты кто? Даже сам он – ты кто? Это обращение держит весь рассказ. «Гроза» (речь идет о рассказе «Июльская гроза». – Н. К.) – если взять этот рассказ и разобрать, то в продолжении рассказа все время описывается, как идет дождь, но вы не чувствуете утомления, вы не чувствуете этого однообразия. Это есть подлинная литература, когда вы не чувствуете сюжета, а чувствуете такое, когда человек берет не сюжетом, а исключительно силой ощущения мира, мощи духовной, которая чувствуется в каждой строке” (РГАЛИ. Ф. 2194. Оп. 1. Ед. хр. 474). Литературная биография Бокова складывалась в те годы вполне успешно, он принимает активное участие в работе самых разных комиссий ССП (фольклорной, по детской литературе) и даже выступает ходатаем по продвижению произведений высоко ценимого им Платонова. См., к примеру, письмо Бокова от 27 марта 1941 г.:
“Дорогой друг!
Спешу сообщить Вам, что на днях с Вами будет заключен договор на пьесу. Из мрака ярящихся, но не яростных сил вдруг за Вас были поданы голоса двух мэтров – М. Светлова и Вс. Иванова. Новицкая торжествует, что Боков ее не обманул и дал ей настоящего писателя. Оба они ей сказали, что этот только хорошо может писать. <…> Рассказ «В прекрасном и яростном мире» – своего рода шедевр. Прекрасен он тем, что вся вселенная в нем работает, в том числе и тучи. Ничего нет в мире напрасного. Я прослезился не один раз, читая его.
