Максим Чертанов - Конан Дойл

Для начала Дойл подводит под существование «малого народца» научную базу. Возражения людей, не желающих признавать существование фэйри, основаны на том, что они недоступны зрению. Но что такое зрение? «Иначе как через ощущения, мы ни о каких формах вещества и ни о каких формах движения ничего узнать не можем; ощущения вызываются действием движущейся материи на наши органы чувств. <...> Ощущение красного цвета отражает колебания эфира, происходящие приблизительно с быстротой 450 триллионов в секунду. Ощущение голубого цвета отражает колебания эфира с быстротой около 620 триллионов в секунду. <...> Наши ощущения света зависят от действия колебаний эфира на человеческий орган зрения». «Мы способны воспринимать объекты, расположенные в цветовом спектре от красного до голубого, но спектр излучений на самом деле простирается в обе стороны до бесконечности. Существа, созданные из такого вида материи, которая излучает более длинные или более короткие световые колебания, не могут быть видимы нашему глазу, если только мы не сумеем настроить наши органы зрения соответствующим образом». Читатель, которого миновала зубрежка марксизма-ленинизма, может и не заметить, что из книги доктора Дойла взята лишь вторая половина цитаты. Первая – из ленинского «Материализма и эмпириокритицизма».

Вокруг одной из фигурок на поздних фотографиях было видно что-то вроде кокона, свитого из тумана; Дойл пришел к выводу, что это – особого рода магнитное поле, генерируемое фэйри. Всё не сказки, всё вполне научно: существуют объекты и явления, которые мы не способны увидеть, как, например, рентгеновские лучи – и тем не менее они реальны. «Мир значительно более сложен, чем мы воображаем, и, возможно, в нем существуют удивительные и неизведанные явления, благодаря которым нашим потомкам откроются совершенно новые отрасли науки». Да-да, сэр Артур, вы совершенно правы, соглашается Владимир Ильич: «Сущность вещей или „субстанция“ тоже относительны; они выражают только углубление человеческого познания объектов, и если вчера это углубление не шло дальше атома, сегодня – дальше электрона и эфира, то диалектический материализм настаивает на временном, относительном, приблизительном характере всех этих вех познания природы прогрессирующей наукой человека. Электрон так же неисчерпаем, как и атом, природа бесконечна, но она бесконечно существует».

Почему же, если невидимость фей имеет научное объяснение, дети и медиумы могут их видеть? Да просто потому, отвечает доктор Дойл, что у них более развитое восприятие. В будущем наука непременно изобретет приборы, «своего рода психические очки», которые сделают мир фэйри видимым для всех нас. И мы сможем тогда увидеть, например, маленького брауни: «Он спокоен при встрече с нами, не выказывает испуга и выглядит заинтересованным; он вглядывается в нас широко открытыми глазами с любопытным выражением, свидетельствующим об основах интеллекта» или «маленьких карликов, похожих на бесенят с виду, летящих по нисходящей линии к траве. Они образовали две линии, пересекающие друга друг. Одна линия вертикальная – головы направлены к ступням, а другая – горизонтальная, плечо к плечу. Достигнув земли, они все бегут в разные стороны, сохраняя серьезность, будто участвуют в важном». Это фрагмент из отчета Ходсона, которому полностью посвящена одна из глав «Визита фей». Ходсону простительно было не понять, что фэйри играют в некую разновидность регби, но Дойл-то наверняка догадался. Между прочим, в некоторых британских легендах говорится о том, что фэйри обожают играть в футбол и хоккей с мячом, а также заманивают к себе сильных и ловких людей для усиления своих команд (так вот откуда пошла мода на легионеров!) – и, будь доктор Дойл помоложе, быть может, его бы тоже похитили для этой благой цели.

«Мне трудно даже представить, каков может быть конечный результат того, что мы получили доказательства существования на нашей планете иной формы жизни, которая, быть может, столь же многочисленна, как и человеческая раса, жизнедеятельность которой поддерживается совершенно иным способом, чем наша; жизнь, скрытая от нашего непосредственного наблюдения благодаря различиям в колебании эфира и световых волн». И, как ни странно, подобная перспектива доктора не слишком радует. То есть, с одной стороны, он, конечно, рад любому научному открытию, но с другой... «Я смотрю в будущее со страхом. Может случиться так, что эти крошечные существа пострадают от контакта с нами! Если так – то был бы печальный день, когда мир узнал об их существовании...»

Но и не признавая реальности фэйри, человечество наносит им неизмеримый вред. С какой изумленной нежностью доктор говорит о маленьких существах, которых ему, увы, не было дано увидеть! «Как, должно быть, крошечные хрупкие сильфиды страдают от загрязнения окружающей среды, от того, что мы безжалостно вырубаем леса, в которых они привыкли жить!» Именно этим и объясняется то недружелюбие, с которым фэйри издавна относятся к своим эгоистичным и грубым соседям по планете. Нет, пусть уж лучше наука развивается и открывает людям правду; обязанность людей – отнестись к маленьким существам с добротой и уважением, и тогда, быть может, удастся завоевать их расположение, и они поделятся с нами своими знаниями, которые, в свою очередь, послужат развитию науки. Мы должны полюбить их за их красоту и очарование, помочь им, не обижать их, как мы обижаем друг друга; должны понять, что они живут рядом с нами, что они не злые, что мы заставляем их страдать.

Лишь в 80-х годах прошлого века старушки Фрэнсис и Элси признались публично в своей мистификации. Еще чуть позднее компьютерные технологии позволили проанализировать фотоснимки и доказать, что фигурки фэйри были не трехмерными, а плоскими. Установили даже образец, с которого девочки скопировали своих эльфов и фей: иллюстрации из детского сборника «Подарки принцессы Марии», опубликованного в 1915 году. Как элегантно закольцевалась бы эта история, если бы оказалось, что автором иллюстраций был Ричард или Чарлз Дойл! К сожалению, то был другой художник, Клод Шепперсон. Правда, в этом сборнике есть приключенческий рассказ «Дебют Бимбаши Джойса» («The Debut of Bimbashi Joyce»). Его автор – Артур Конан Дойл.

«В Нью-Йорке вас ждет колоссальный успех. Ведь многие, сама знаю, дали бы 100 тысяч долларов за обыкновенного деда, а за семейное привидение – куда больше». Так в «Кентервильском привидении» говорила маленькая Вирджиния беспокойному духу. В апреле 1922 года – в самый разгар увлечения фэйри, но еще до написания «Визита фей», – Дойлы в том же составе, в каком ездили в Австралию, отправились в США.