Хельмут Дамс - Франсиско Франко (Солдат и глава государства)

Такая политика, которая учитывала притязания различных сторон, именно ввиду своей компромисности не могла полностью удовлетворить ни одну из групп и постоянно таила в себе риск испортить отношения со всеми. В середине августа 1939 года такая опасность достигла крайне опасной точки. В то время Фаланга, несмотря на свою приверженность католицизму, которому были чужды примитивно-материалистические учения фашизма и национал-социализма, была в восторге от Муссолини и Гитлера.

ИТФ считала себя обязанной обоим диктаторам, причем имелся в виду не только антикоминтерновский пакт. Вначале режим Франко присоединился к пакту тайно, а теперь обязательства Испании по нему были признаны официально; для Фаланги важен был "образец" внешне удавшегося блестящего "обновления" итальянского и немецкого народа.

Пребывание в эйфории не способствовало работе правительственного кабинета. Министр иностранных дел, англофил граф Хордана, возражал против договора о дружбе с Германией (тем не менее заключенного), а Серрано Суньер, в тот период настроенный профашистски, выступал за тесную связь Испании с осью Берлин - Рим. Однако испытывать взаимное терпение не пришлось, и не только потому, что Хордана уступил свой пост полковнику Хуану Бейгбедеру.

Гитлер поверг Испанию в сильнейший шок, достигнув 23 августа 1939 года соглашения со Сталиным. Германский диктатор не счел нужным выполнять свои неоднократно принимаемые обязательства, согласно которым подобному шагу должны были предшествовать консультации. Мадрид был разгневан так же, как Рим и Токио, а возможно, еще в большей степени. Ибо испанские национальные силы, только что завершившие свой cruzada{86}, весьма серьезно относились к внезапно отвергнутой идее солидарности в борьбе с большевиками.

После заключения пакта со Сталиным Гитлера ничто больше не удерживало от развязывания войны. В Мадриде с тревогой ожидали этого момента. Но если уж катастрофе суждено разразиться, то испанский народ вновь затянет потуже поясок, так как даже в обозримом будущем не приходится ожидать нормализации политического, социального и экономического положения в стране.

Франко снова провозгласил "жесткий нейтралитет" страны. На этот раз он показался западным державам правдоподобным, поскольку Германия и Италия больше не имели войск на испанской земле. В марте Хордана также подписал с Португалией - старейшим союзником Англии - договор о дружбе и ненападении, который исключал всякую агрессию сторонних сил на территории государств-сигнатариев{87}.

Но заверения в нейтралитете не помогли. В Лондоне и Париже не хотели верить, что между Испанией и странами, входящими в ось, не существует договоров, которые обязывали бы режим Франко к решительным действиям. Прогерманская пропаганда Испании, которая велась по указанию Серрано, казалось, оправдывала недоверие запада. В действительности каудильо предоставил своему зятю полную свободу действий, поскольку после первых блиц-побед Гитлера было необходимо поддерживать с Берлином дружественные отношения.

Когда вскоре в ходе западной кампании Германия также одержала решающую победу, а Италия вступила в военные действия и отказалась от прежнего статуса невоюющей державы, для Франко настал подходящий момент со своей стороны позаимствовать эту формулу. Вслед за этим, 14 июня 1940 года, он отдал распоряжение именем султана ввести испанские войска в международную зону Танжера{88}.

Так Франко сумел продемонстрировать претензии Испании на свою долю при территориальном переделе Африки после надвигающейся катастрофы для Франции. А поскольку победа Германии означала тяжелое поражение Англии, каудильо воинственным заявлением ("Два миллиона солдат стоят наготове... чтобы выковать империю".), возвестил, кроме того, и о притязаниях на Гибралтар{89}.

Тем временем маршал Петэн обратился к главе государства с просьбой о содействии в установлении перемирия. Несколько дней спустя военные действия на континенте были прекращены. Моторизованные подразделения германского вермахта вышли к пиренейской границе под Ируном. Политика Мадрида впервые, казалось, оправдывала себя. Серрано Суньер пользовался авторитетом как удачливый государственный деятель, а англофилу Бейгбедеру, как в свое время Хордане, прочили скорый конец карьеры.

Однако Франко, который не верил в удачу и никогда не двигался по единственному имеющемуся пути, каким бы многообещающим он ни был, а всегда предпочитал иметь в запасе и второй путь, крепко держался за Серрано и Бейгбедера. Пусть один из них поглядит, что можно извлечь для Испании из победы Германии, а задача второго - не стесняясь ухудшения отношений с Англией, заполучить канадские корабли с пшеницей, которая поможет справиться с ожидающимся неурожаем.

Уинстон Черчилль{90} давно понял, что Иберийский полуостров занимает ключевое положение и в Средиземном море, и в Атлантике. Поэтому, несмотря на нехватку в Англии судов, он распорядился незамедлительно отправить в Испанию 34 зерновоза и сообщить Франко, что нашедшее поддержку в Великобритании правительство во главе с Хуаном Негрином в изгнании больше не будет пользоваться сколь-нибудь существенной свободой действий.

Перед Гитлером встал вопрос о том, как завершить свою якобы уже "выигранную" войну. Воздушная война в небе Англии не принесла победы, даже не позволила осуществить замысел о высадке на Британских островах. Однако верховное командование вермахтом имело в виду и другие цели, например операции в Гибралтаре.

Франко узнал об этом в конце июля 1940 года, во время визита адмирала Вильгельма Канариса{91}.

Начался первый этап борьбы за Испанию. За взаимными контактами высших военных чинов последовал меморандум каудильо правительству рейха. В середине и конце сентября Серрано Суньер побывал в Берлине. Кульминацией примерно в середине этой фазы - стала встреча Франко и Гитлера на вокзале в Анде.

Страны - члены оси склоняли Испанию к участию в войне, однако последняя предпочла не ограничивать себя каким-либо сроком, а, со своей стороны, выдвинула требования, которые со временем расширила. Поначалу Мадрид желал получить Марокко и Гибралтар, затем еще и земли в окрестностях Орана и к тому же объединить территории колонии Гвинея за счет прибрежной полосы между устьем Нигера и мысом Лопеса, и в конце концов откорректировать границы в Пиренеях и в Сахаре, причем последнюю в пользу испанских владений Рио Оро и Ифни. И это еще не все, Германия должна была поставлять тяжелое вооружение и самолеты, горючее и зерно (до 700 000 тонн ежегодно).

Трудно сказать, насколько всерьез Франко принимал эту программу. Некоторые из его требований носили гипотетическое значение, в том числе притязания на Гибралтар. Другие явно были призваны спровоцировать отказ со стороны стран - членов оси. К поставкам же продовольствия каудильо, по-видимому, проявил живой интерес. Ведь Англия при поддержке Соединенных Штатов вновь участвовала в большой игре за отмеченную печатью голода Испанию, поочередно пропуская или задерживая жизненно важные грузы. Кроме того, Франко понимал, что стоит только заявить о притязаниях на Гибралтар, в союзе с немцами или самостоятельно, и это немедленно повлечет за собой высадку британцев на Канарских островах, а возможно, и на побережье Португалии, что случалось уже, к примеру, в 1808 году.