Виктор Кожемяко - Тайны политических убийств

Заключение специалиста: «…на фотографии трупа повешенной девушки запечатлена Зоя Космодемьянская».

Заключение подробное, обстоятельное, с детальным описанием проделанного исследования. Проведение его, как следует из текста, было поручено одному из опытнейших и самых квалифицированных специалистов — кандидату юридических наук Александру Александровичу Гусеву, работающему в области судебно-портретной экспертизы с 1948 года.

Я позвонил ему и задал несколько вопросов.

— Трудная была работа?

— Да, трудная. Но легких у нас не бывает.

— Приходилось ли вам в вашей практике сталкиваться с чем-то подобным?

— Не один раз доводилось устанавливать по фотографиям личности наших партизанских командиров, действовавших в том числе, например, и на территории Польши. У них были измененные имена, какие-нибудь псевдонимы. Многим удалось вернуть подлинное имя.

— Но ведь Зоя Космодемьянская, согласитесь, имя особенное.

— Да, в народе оно всегда пользовалось особой любовью, и я рад, что внес какую-то лепту в восстановление правды о ней.

— А нет ли сомнения в достоверности результата?

— Ни малейшего. Абсолютно убежден, что вывод полностью соответствует действительности.

С меня будто свалился тяжелый груз. Повторюсь: любая девушка, которая была бы на месте Зои, достойна не меньшего уважения и поклонения. Но Зоя за многие годы уже вошла не только в историю, но и в сознание нашего народа. И отрадно, что это никакой не миф, а суровая и героическая действительность, память о которой, надеюсь, останется навсегда в народной душе.

Об этом, собственно, и говорится во многих сотнях писем, пришедших в редакцию после статьи «Трагедия Зои Космодемьянской».

Л. Педченко, г. Новая Каховка: «От души благодарны за статью в защиту Зои Космодемьянской. Все, кому я давал ее читать, были сильно взволнованы. Очень рады, что коллектив газеты борется с несправедливостью, в чем бы она ни выражалась, честно несет людям слово правды».

М. Шибалис, бывший редактор газеты 132-й стрелковой дивизии «В атаку», г. Минск: «Надругательство над памятью таких героев, как Зоя, ничем нельзя оправдать! Во время войны мне довелось писать о многих ее сверстницах. С какой искренней душевной чистотой рвались они защищать Родину! И как твердо шли на смерть во имя нее».

В. Соловьев, г. Борщев Тернопольской области: «Мы с женой два с половиной года находились в действующей армии и хорошо знаем, что такое война. Цену победы никогда не забудем, пока не остановится сердце. А Зоя — символ нашей великой борьбы и великой победы».

В. Белов, профессор, председатель этической экспертной медицинской комиссии совета федераций обществ психиатров и наркологов: «Наша комиссия однозначно расценивает публикацию в «Аргументах и фактах» о Зое Космодемьянской как явное нарушение этических медицинских принципов и нормативных документов. Наши настойчивые попытки выяснить через редакцию «АиФ» источник получения этой информации оказались безрезультатными».

В. Кувабин, г. Калининград Московской области: «Пишет вам пятидесятилетний сотрудник НИИ, ровесник подвига Зои, ни разу не произнесший слова «папа» (отец, ушедший на войну в первые же дни, погиб под Смоленском в 1943 году). Я и моя мама низко, по-российски вам кланяемся за ваше горячее сердце, нетерпимость ко лжи и заботу о будущих поколениях. У меня сын семи лет. И на каких примерах я буду его воспитывать, если верх возьмут всякие предатели?»

Верю все же: будущее — за истиной.

Глава вторая

Череда трагедий продолжилась

Лег на рельсы старый солдат

Бывают в жизни события, которые нравственной силой своей подобны мощному взрыву. Именно так прозвучали мелькнувшие недавно в нескольких газетах беглые сообщения о трагедии, происшедшей в городе Бресте. Один из защитников легендарной крепости-героя, приехав сюда осенью 1992-го из Усть-Кута Иркутской области, где он жил и работал последние годы, бросился под поезд.

Строки предсмертного письма, повторенные газетами, в том числе «Правдой», заставили вздрогнуть. «Если бы тогда умер от ран, — написал старый солдат, — я бы знал: погиб за Родину. А вот теперь — от собачьей жизни… Не считайте меня сумасшедшим».

Боже, думалось мне, до чего же мы докатились! Человеку, защищавшему Отечество в годину смертельной опасности, не оказалось места на этой земле.

Дни бегут за днями, газеты выходят своим чередом, печатая очередные новости, перекрывающие одна другую, а эта, ставшая вчерашней, кое-кем уже и забывается. Но мы не можем, не имеем права забыть! Мы обязаны разобраться и вдуматься, вникнуть и понять: что же за человек он был, Тимерян Зинатов, какая у него была жизнь, каковы обстоятельства и уроки страшной трагедии? Да и его ли только личная это трагедия? Или целого поколения, всей страны?

…Вместе с научным сотрудником мемориального комплекса «Брестская крепость-герой» Аллой Соболевской иду по двору цитадели. Алле Фаритовне хорошо знаком здесь каждый уголок, и она подробно рассказывает о местах, где в роковые июньские дни 41-го вместе с боевыми товарищами держал оборону юный Тимерян — курсант полковой школы 44-го стрелкового полка.

— Видите вон те развалины? — показывает она в сторону руин, поросших высокой травой. — Это как раз остатки казармы, где размещались курсанты и возле которой, на берегу реки Мухавца, приняли они утром 22 июня свой первый бой. Начальником полковой школы был старший лейтенант Василий Иванович Бытко, награжденный еще за финскую войну орденом Красного Знамени. «Наш Чапай» — называли его воспитанники.

Здесь произошло памятное событие, о котором рассказал в своей знаменитой книге исследователь и летописец брестской обороны писатель Сергей Смирнов. Он привел выдержку из письма бывшего курсанта Зинатова: «Когда наш штаб горел, мы — Амосов, Гущин и я — из огня вытащили полковое знамя и спрятали под кухней столовой 44-го полка в подвале». Тогда же, во время неудавшегося прорыва к Северным воротам, Тимерян был ранен.

Постояли мы с Аллой Фаритовной возле подвала казармы 333-го стрелкового полка, куда отправили раненого Зинатова. Он был очень слаб, но обузой для товарищей оставаться не хотел. Снаряжал пулеметные и автоматные диски, брел за патронами в склад боепитания. А через день и сам взялся за оружие.

Из воспоминаний Тимеряна Зинатова: «26 июня решили прорваться через Мухавец. С легкоранеными собралось человек сто. К воде под сплошным вражеским огнем ринулись внезапно. На другую сторону переправилось чуть больше десятка. Заняли один из казематов против Трехарочных ворот.