Ольга Клюкина - Святые в истории. Жития святых в новом формате. IV–VII века

Василия искренне возмущали в людях жадность, жестокость, равнодушие. И в особенности – ханжество. Он пишет о христианах, которые предаются необузданному пьянству накануне Великого поста, да и вообще «пост соблюдают многие по привычке и из стыда друг перед другом» («Беседа вторая о посте»).

Вокруг стало появляться все больше людей, для кого христианство стало чем-то вроде одежды, которая неожиданно пришлась впору и носить ее оказалось даже выгодно. Христианство давало возможность делать карьеру, занимать высокие государственные должности, быть ближе к императорскому двору и к церковной казне.

«Сын повара, валяльщика, уличный шатун, тот, для кого роскошью было не голодать, ни с того ни с сего восседает на благородном коне, важная персона, брови подняты, толпа слуг-провожатых, большой дом, обширные поместья, льстецы, пиры, золото», – удивляется переменам во многих своих знакомых ритор Либаний.

Как пишут историки, многие пороки, обычаи, предрассудки языческого общества стали плавно перетекать в христианскую среду.

Вера сыновей Эмилии и внуков Макрины-старшей имела крепкие корни, и все в Кесарии об этом знали.

В 370 году после смерти епископа Евсевия, несмотря на противодействие ариан, Василий заступил на его место. Он стал епископом

Кесарийским и теперь имел в подчинении более 500 епископов своего округа.

Это было время многочисленных церковных групп и партий, которые «сближались, разъединялись, опять образовывались новые, все представляло какой-то бурно стремящийся поток», – напишет известный историк А. П. Лебедев.

Епископу Василию было важно иметь рядом людей, в которых он точно уверен, – это его братья. Примерно через два года он рукополагает в епископы Ниссы, небольшого города в Каппадокии, Григория. Младший из братьев, Петр, был посвящен в пресвитеры, позднее он станет епископом в Севастии.

«Божее творение достойно уразумел один Василий, поистине созданный по Богу и душу свою по образу Сотворившего образовавший, общий наш отец и учитель», – напишет Григорий Нисский в одном из писем Петру, и мы видим, каким непререкаемым авторитетом был для них старший брат.

В 375 году ариане согнали Григория с кафедры в Ниссе, обвинив в растрате церковных денег и поставив под сомнение законность его хиротонии. Под конвоем Григория Нисского отправили в ссылку в Анкиру, но по дороге он сбежал и два года от всех скрывался.

Диаконисой церкви в Ниссе и верной помощницей была его сестра Феозва, она и во время скитаний была рядом с братом.

Все это время Эмилия с Макриной жили в своем уединенном имении так, как учила основательница женского пустынножительства мать Синклитикия, в прошлом богатая жительница Александрии:

«Не обольщайся роскошной жизнью мирских богачей, как будто бы она при суетных удовольствиях имеет что-либо полезное. Роскошные высоко ценят поварское искусство; но твой пост и простая пища превосходнее обильных яств их. Писание говорит: сытая душа попирает и сот (Притч. 27: 7)».

Эмилия умерла 8 мая 375 года в возрасте 73 лет. Ее похоронили в фамильном склепе возле церкви Сорока мучеников, в том же самом поместье.

В житии говорится, что и в последние минуты жизни Эмилия продолжала молиться за своих детей и как главное сокровище оставляла им материнское благословение. В последние минуты жизни возле нее были старшая Макрина и младший из ее детей, Петр.

Эмилия Каппадокийская не дожила до времени Второго Вселенского собора 381 года, где, как пишут историки, все дышало духом Василия Великого, а на почетных местах в собрании сидели ее сыновья Григорий и Петр.

Вместе с Григорием Назианзином им удалось совершить настоящий богословский подвиг. Именно так историки Церкви расценивают выработанный ими сообща «новоникейский» (теперь его называют Никео-Цареградским) Символ веры, принятый даже теми, кто был на стороне ариан.

Четкая богословская формула трех великих каппадокийцев, как теперь называют Василия Великого, Григория Нисского и Григория Богослова, обеспечила победу исповедников православия над арианами на Втором Вселенском соборе в Константинополе.

Пятеро из десяти детей Эмилии Каппадокийской причислены Церковью к лику святых: преподобная Макрина; святитель Василий Великий, архиепископ Кесарии Каппадокийской; святитель Григорий, епископ Нисский; святитель Петр, епископ Севастийский; праведная диакониса Феозва, и сама Эмилия тоже.

Икона, где святая Эмилия изображена в окружении пятерых детей, чем-то неуловимо похожа на тот «иконостас» из фотографий, что так любят устраивать в своих деревенских домах простые женщины, чьи-то матери и сестры.

Даже память Эмилии Каппадокийской по церковному календарю теперь отмечают в один день с Василием Великим – 14 января по новому стилю.

Святитель Григорий Назианский с восторгом о ней написал: «Она подарила миру столько и таких светильников, сыновей и дочерей, брачных и безбрачных; она счастлива и плодовита как никто. Три славных священника, одна участница в тайнах священства и прочие – лик небожителей. Изумляюсь, какая это богатая семья Эмилии! Благочестивая кровь Эмилии – собственность Христа; таков корень! Превосходнейшая! Вот награда твоему благочестию: слава сыновей твоих, с которыми у тебя одни желания».

Спустя двадцать лет Григорий Нисский приедет в имение, чтобы проводить в последний путь Макрину, и еще раз увидит, в какой скромности, а точнее – в добровольной нищете, жили его мать и сестра.

«Позвали Лампадию, и та отвечала, что почившая никогда не любила красивого одеяния, да и нет у ней другого, кроме того, которое видят на ней. „Не сохранилось ли у вас что-нибудь?" – спросил святитель. „Вот, – отвечала Лампадия, – изношенная мантия, наметка и башмаки – все ее богатство. Сундуки и шкаф – пусты; на земле у нее нет ничего".

Тело Макрины сверху было покрыто одним из одеяний брата Василия и мантией Эмилии – это были самые дорогие для нее вещи…

Есть одно замечательное сказание того времени.

Однажды Господь открыл отцу-пустыннику Макарию Египетскому, что в ближнем городе живут две женщины, которые совершеннее его в добродетели. Авва Макарий пошел отыскивать этих женщин, чтобы научиться от них, как угодить

Богу. Он думал, что они, может быть, совершили какие-то необыкновенные подвиги. Но оказалось, что эти две женщины вели тихую семейную жизнь – уже пятнадцать лет они были замужем за двумя братьями и все это время жили в любви и согласии, усердно исполняя свои обязанности. Им хотелось уйти в монастырь, но мужья этого не пожелали, и они покорились их воле. Эти две женщины и в семейной жизни свято соблюдали заповеди Божии, следили за собой, чтобы никому не сказать ни одного худого слова.