Андрей Орлов - Осень 93-го. Черные стены Белого дома

СВИДЕТЕЛЬСТВО: «…Мне почему-то верилось, что все самые страшные события нашей истории где-то далеко в прошлом, что впереди их быть не может. С одной стороны, это неискоренимый советский оптимизм, с другой — ну, действительно, сколько в России может быть гражданских войн, диктатур, революций, террора? Однако оптимизм оптимизмом, а готовиться всегда надо к худшему…

Президент формально нарушает конституцию, идет на антидемократические меры, разгоняет парламент— для того, чтобы демократия и законность утвердились в стране. Парламент защищает конституцию — для того чтобы свергнуть законно избранного президента, установить советскую власть в ее полном объеме. Как же мы запутались в этих противоречиях!..» (Б.Н. Ельцин. Записки Президента. Москва, 1994 год.)

Рядовые сотрудники Администрации собирались кучками в кабинетах, холлах и лестничных площадках между этажами, где были отведены места для курения, и обсуждали происходящие события. В Управлении кадров, где работал Орлов, также царило напряженное ожидание. Дмитрий Дмитриевич Румянцев, начальник управления, высокий, импозантный, с шевелюрой темных волос, одетый всегда в строгий и дорогой костюм, постоянно отлучался на совещания.

В ушах Андрея до сих пор звучала брошенная кем-то злая фраза в отношении депутатов: «Пусть они там захлебнутся в своем дерьме!» Он помнил и то, как реагировали на нее некоторые его коллеги — одобрительно и со злорадством. И хотя Орлов не был рьяным сторонником парламента, а некоторые депутаты вызывали у него неприятие, расправа с парламентом страны не казалась ему справедливым решением вопроса. Впрочем, часть депутатов не поддержала антипрезидентскую позицию Верховного Совета и, как только президент издал Указ «О социальных гарантиях для народных депутатов Российской Федерации созыва 1990–1995 годов», покинула Белый дом и, по существу, вошла в состав ельцинской команды. После того как в Доме Советов отключили водоснабжение, электричество и канализацию, саркастическое пожелание депутатам «захлебнуться в своем дерьме» стало звучать как реальная угроза.

ВОСПОМИНАНИЯ: «Когда отключили воду и канализацию, стало действительно невыносимо. Нам, мужчинам, было еще ничего. Я служил в армии и привык к полевым условиям. А девушки, женщины страдали. Правда, вода была отключена недолго. Как говорили, Лужков все-таки принял решение включить воду, так как антисанитария, возникшая в результате отключения, угрожала не только Дому Советов, по и зданиям на прилегающей территории. А свет и телефоны были отключены все время…» (Из воспоминания народного депутата, члена Верховного Совета НА. Шашвиашвили.)

28 сентября депутаты, решившие порвать с Хасбулатовым и Руцким, собрались в Кремле и сделали заявление о том, что поддерживают решение Ельцина о роспуске парламента и назначении выборов в Государственную думу. Обращаясь к своим коллегам, забаррикадировавшимся в Доме Советов, они предложили им «осознать реалии, освободить сограждан от напряжения политической конфронтации», то есть покинуть Белый дом и сдаться на милость победителя. В ответ они, разумеется, получили резкий отказ.

СВИДЕТЕЛЬСТВО: «…28 сентября парламентский дворец полностью обнесли колючей проволокой, ужесточили режим прохода в здание, автомобили с парламентской серией отбирали. Подтягивалась бронетехника. В один из этих дней появилась специальная машина — агитационный желтый БТР, его передатчик начал орать на всю центральную площадь вульгарную песенку: «путана, путана, путана…», затем грубый голос: «Сдавайтесь! Вы получите хлеб и воду!» — Примерно так, как показывали гитлеровцев в кинофильмах, осаждающих партизан. Народ немедленно презрительно прозвал эту машину «желтым Геббельсом». Видимо, затейники этого дурацкого спектакля полагали, что он окажет какое-то психологическое воздействие на демонстрантов и защитников Белого дома…» (Р.И. Хасбулатов. Преступный режим. Москва, 2011 год.)

Именно в тот день Андрей Орлов встретился с Пашей Русских в своем кабинете на седьмом этаже в здании Администрации Президента на Старой площади. Павел, так же как и Андрей, являлся офицером министерства безопасности и был прикомандирован для работы в Главном правовом управлении. Светлая голова, пытливый ум, острый язык, способность решать задачи в условиях полного цейтнота, и конечно же высочайший профессионализм — вот далеко не все достоинства, характеризовавшие этого человека.

У Орлова с Пашей еще в 1991 году образовался своего рода рабочий тандем, с помощью которого им удалось решить ряд сложных задач. Одна из них заключалась в подготовке заключения парламентской комиссии о проверке министерства безопасности, что позволило, в конечном счете, переломить негативное отношение депутатов к органам безопасности и даже заручиться их поддержкой в плане укрепления и развития. Именно тогда Председатель Верховного Совета Хасбулатов сказал: «Надо поддержать органы». После этого дамоклов меч, занесенный над чекистами радикальной частью депутатского корпуса, выступающей за полный роспуск органов безопасности и замену их сотрудников «новыми демократическими кадрами», был убран в ножны и больше уже не поднимался.

— Что будем делать? — с нескрываемой тревогой Андрей спросил Павла. — Ты же понимаешь, чем все это грозит!

— А что мы сможем сделать? — Паша пожал плечами. — Разве написать какую-нибудь бумагу? У меня вертится в голове идея установить прямой контакт с Белым домом. Тем более что я знаком с некоторыми депутатами, которые сейчас играют не последнюю роль…

— Слушай, Паша, я тоже все думаю об этом. А что, если нам проработать схему установления прямой связи с Домом Советов, сначала для решения гуманитарных вопросов… Доставить медикаменты, вывести больных, включить воду и канализацию, может быть, еще что-нибудь в этом духе… А потом перейти к переговорам об оружии, которого там скопилось немерено… Не исключаю потом и перехода к политическим вопросам. Как ты думаешь?

Паша, склонный к словесным каламбурам, тут же среагировал:

— Да, надо включить им политическую канализацию!

Довольный шуткой, он тут же засмеялся своим ехидным, издевательским смехом. Затем продолжил уже серьезно:

— Надо проработать это с Белым домом. Это я беру на себя. А ты, — он пристально посмотрел на Андрея, — а ты порешай этот вопрос с Филатовым и Степашиным. Без них мы ничего не сделаем!

— Это я понимаю.

— А ты соображаешь, чем тебе это грозит? — серьезно спросил Русских.

— Да, понимаю, — задумчиво проговорил Андрей. — Но, если удастся установить линию прямой связи между Белым домом и Кремлем… Ты представляешь, что это будет? Мы же сможем упредить спонтанные действия как с той, так и с другой стороны! Не исключаю, что это может стать шагом к примирению!