Дэвид Линч - Интервью: Беседы с К. Родли

Так что я и думать забыл про это. Уходя на работу, я всегда говорил Пегги: «Звони, только если случится что-нибудь из ряда вон, ну и я тебе позвоню, если у меня такое случится». И в итоге мы никогда не созванивались! Пока в один прекрасный день не раздался ее звонок, я взял трубку, и моя жизнь с того момента изменилась. Джордж Стивенс-младший и Тони Веллани — главные боссы Американского киноинститута — мне звонили. Что-бы сообщить, что дают мне грант. Они сказали: «У вас будет бюджет семь тысяч двести долларов (нет, как сейчас помню, семь тысяч сто девятнадцать), а за пять тысяч не сможете снять?» Как будто я мог отказаться! Я сказал: «Ну конечно!» Я наконец-то стартовал, понимаете, и меня просто распирало от счастья! С каждым такое когда-нибудь происходит. Но по-настоящему оценить подобное везение можно, только находясь действительно в отчаянном положении.

А потом в вашей жизни еще случались такие звонки? Ну вроде «даем сорок пять миллионов на съемку ,Дюны"»?

Нет! Больше ни разу. Этот был единственный. Не то чтобы подобные вещи невозможны, это другое. Я же действительно думал, что ничего подобного никогда не случится, — а оно взяло и случилось. Вот что было круто.

А вы когда-нибудь думали, что было бы., если бы тогда не случился этот прорыв?

Возможно, я попытался бы снять «Бабушку», но это потребовало бы от меня больших усилий. Самое лучшее в этой истории с грантом — что благодаря ей я оказался в такой точке, где имелся канал для выхода моей работы на свет. За каждым проектом, которым они занимаются, имеется солидная база. Если ты просто парень, снимающий свой фильм в подвале, то тебе довольно сложно показать его публике, а потом получить возможность работать над следующим. Но если ты действительно любишь свое дело, то сможешь. Просто жалко, если для этого приходится долго биться головой о стену.

Написав свой первый сценарий, вы потом часто к нему обращались или сразу поняли, что сценарии — не более чем полуфабрикаты?

Нет, я о нем потом и не вспоминал. Но из-за сценария мне пришлось спрашивать себя, есть ли в нем история — по крайней мере в той степени, в какой мне надо. 1ак что сценарий — вещь полезная. Но если бы сценарий был совершенен, его можно было бы выпускать вместо фильма! Достаточно было бы просто его прочесть. А этого недостаточно. (Смеется.)

В этом фильме у вас впервые появляются несколько персонажей. Как вы выбирали исполнителей на эти роли?

Дороти Макгиннис печатала со мной открытки, ее я взял на роль бабушки. И еще коллеги из школы искусств, Боб Чедвик и Вирджиния Тейтленд, они жили вместе. И соседский ребенок, Ричард Уайт. Не то чтобы я его увидел и написал под него историю, но я ввел его в действие почти сразу, как только нашел. Так что все актеры были из моего ближайшего окружения.

Я же все должен был делать сам. И Пегги мне очень помогала. Была моей правой рукой фактически. А остатки пленки я использовал на съемку моей дочери Дженнифер, которая ползала по лаборатории. Но в тот день, когда я красил черной краской третий этаж, прямо перед нашим домом застрелили ребенка. Сейчас и в Лос-Анджелесе ад кромешный, но такого страха, который пережил в Филадельфии, я больше никогда не испытывал. Он был слишком близко, и я был очень уязвим.

«Бабушка» представляет собой гораздо более амбициозный опыт с точки зрения киноязыка, чем «Алфавит». Этот фильм не просто картинка или сведенные вместе статичные кадры. Насколько сложной была для вас такая работа, учитывая, что вы ведь не учились снимать ни в каких школах?

Все получалось как-то само собой. Я думаю, благодаря здравому смыслу. Вам нужно выполнить определенную задачу от сих до сих, и вы видите логический путь, как это осуществить. А когда каждый день просматриваешь отснятый материал, очень быстро учишься. Не знаю, как часто мы занимались пересъемкой, но в «Голове-ластик» мы переделали массу всего. Учились. Первый блин выходит комом, хотя думаешь, что все выйдет отлично. А потом просто научаешься чему-то совершенно новому и возвращаешься к прежнему материалу, чтобы использовать там этот прием.

Сейчас звук в кино становится очень насыщенным и изобретательным. И музыка начинает играть важную роль в создании атмосферы.

У моего друга Ронни Калбертсона была группа, называлась Tractor, и я заказал ему музыку для фильма, а потом мы с Аланом Сплетом доделали остальное. Когда мы встретились с Аланом, план был использовать готовые музыкальные эффекты, которые предоставит компания. Ну и с самого начала они были ужасные, причем на пластинках, со всеми этими потрескиваниями и поскрипываниями. Алан сказал: «Слушай, я понятия не имею, кто ты такой и откуда, Боб мне про тебя рассказывал, и я понял, что ты очень серьезно относишься к процессу, но я могу придумать все, что хочешь. Так что давай послушаем, что тут у нас есть, и если там найдется хоть что-нибудь, на твой вкус подходящее...» И мы прослушали, наверное, вообще все, что там было, каждую запись. И тогда Алан сказал: «Ну ладно, похоже, нам придется все делать по новой», а я ответил: «Ну да, придется». И мы занимались звуком для фильма шестьдесят три дня подряд!

Я вообще не вылезал оттуда! Мы целиком погрузились в сочинительство и запись. У них там не было ре-вера, а я хотел свист с реверберацией, поэтому становился в одном конце вентиляционной трубы, а Эл в другом конце и записывал мой свист! Только для того, чтобы получить эхо. Мы изобретали всякие трюки, какие только могли, с тем примитивным оборудованием, которое было в нашем распоряжении. Но мы преодолели все трудности и использовали материал по максимуму, и в итоге записали четыре очень насыщенных трека с эффектами. Я помню тот вечер, когда Алан сказал: «Давай наконец послушаем все, что вышло, от начала до конца». А то мы так до сих пор ничего и не слушали, только записывали. И вот мы отслушали все подряд, и это был лучший звук, который я когда-либо слышал. Просто феерия. Нас прямо трясло, такой был эффект. Алан был волшебник.

Таким образом вы без остатка задействовали Алана Сплета.

Да, без остатка, а «Кэлвин де Френ» платили ему зарплату. Потом ко мне пришел Боб Коллум. Алан тоже там был, но, хоть они и были лучшие друзья, молчал, потому что работал на Боба. Боб сказал: «Дэвид, есть дело. Мы тебе ничего не говорили, вам с Элом можно было использовать все помещения, и ты нам очень нравишься, мы тебя уважаем и сделаем для тебя все, что в наших силах. Но у нас есть два варианта. Первое — это почасовая оплата. А другой — оплата по факту. Я собираюсь в главный офис договариваться, можно сэкономить от двух тысяч долларов и более». И Боб убедил их брать с меня оплату по факту. То есть минимум.