Дмитрий Волкогонов - Троцкий. Книга 2

Благодаря Ленину Зиновьев обладал высоким авторитетом в партии: именно по его рекомендации на V съезде в Лондоне Григорий Евсеевич становится членом ЦК (и пробудет им целых 20 лет). Весной 1917 года вместе с Лениным они пересекут Германию в "пломбированном вагоне", направляясь через Швецию в Россию. Именно с Зиновьевым Ленин будет около месяца скрываться от преследования Временного правительства у станции Разлив. Зиновьев почти всегда шел за Лениным. "Почти", потому что вначале он выступил против его "Апрельских тезисов", а главное, 10 октября 1917 года на закрытом заседании ЦК вместе с Каменевым мужественно проголосовал против курса на вооруженное восстание. Хотя именно мужества Зиновьеву всегда и недоставало. Сколько ядовитых, злых, уничтожающих стрел было пущено в адрес Зиновьева и Каменева прежде всего со стороны Ленина, Троцкого и Сталина! Сколько оскорблений досталось им при жизни и после смерти! Сколько им пришлось вынести в последние годы их насильственно прерванной жизни! А ведь Зиновьев был первым Председателем Исполкома Коминтерна, выступал с основными докладами на нескольких партийных съездах. Но политическая непоследовательность в конце концов сделала его объектом политических (а затем и физических) избиений.

Троцкий так никогда и не узнал, что Зиновьеву довелось испытать массу моральных унижений. Когда за ним пришли декабрьской ночью 1934 года, Григорий Евсеевич понял: это конец. Пока проходил обыск, он трясущейся рукой написал Сталину записку: "…ни в чем, ни в чем я не виноват перед партией, перед ЦК и перед Вами лично. Клянусь вам всем, что только может быть свято для большевика, клянусь Вам памятью Ленина. Я не могу себе и представить, что могло бы вызвать подозрение против меня. Умоляю Вас поверить этому честному слову. Потрясен до глубины души".

Но Сталин лишь прикажет ускорить суд. И через месяц, 16 января 1935 года, его старый партийный товарищ, бывший член "обруча" получит 10 лет, предварительно признав все свои несуществующие преступления и дав плюс к этому обязательство назвать "всех лиц, о которых помню и вспоминаю как о бывших участниках антипартийной борьбы"[90].

Троцкий был прав, изображая главного "героя" своей книги "Сталин" садистом. Генсек принадлежит к тому типу садистов, которым смерть жертвы не давала полного удовлетворения. Нужна была ее полная моральная капитуляция. 14 апреля 1935 года Зиновьев капитулировал полностью.

Троцкий и представить себе не мог, что его бывших попутчиков ждет такая горькая судьба.

С высоты сегодняшнего дня поступок Зиновьева и Каменева в октябре 1917 года не выглядит однозначно ошибочным. Во всяком случае, тогда это было проявлением политического мужества и, хотим мы того или нет, первым предупреждением грядущему. В ряде случаев Зиновьев пророчески говорил то, что не решались произнести другие. В своей книге "Ленинизм", вышедшей в 1925 году, Зиновьев писал: "Какова непосредственная пружина власти в СССР? Кто осуществляет власть рабочего класса?" — и отвечал: "Коммунистическая партия! В этом смысле у нас диктатура партии…" Таким образом, заключал автор, "диктатура партии есть функция диктатуры пролетариата"[91].

Троцкий понимал, что союз Зиновьева с ним вызван прежде всего утратой "Григорием" своего поста в Политбюро, неприязнью к Сталину, неутоленными политическими амбициями. Как и ожидалось, после исключения Зиновьева за фракционность из рядов ВКП(б) он вместе с Каменевым 19 декабря 1927 года отправил покаянное письмо в президиум XV съезда с просьбой восстановить их в партии. Им пошли навстречу, но с этого времени недолгие союзники лидера "левой" оппозиции были обязаны постоянно разоблачать троцкизм.

Троцкий возлагал большие надежды на Каменева, хотя с этим человеком у него были такие же разногласия, как и с Зиновьевым. Но Лев Борисович Каменев был не только его зятем, но и человеком более основательным, нежели Зиновьев. Троцкому была известна характеристика, которую Ленин дал Каменеву на Апрельской партийной конференции: "Деятельность Каменева продолжается 10 лет и она очень ценна. Он ценный работник…"[92] Ленин не случайно настоял, чтобы Каменев был одним из его заместителей в Совете Народных Комиссаров и Совете Труда и Обороны. Троцкий помнил, что когда в 1918 году Каменев был назначен уполномоченным Совета Рабочей и Крестьянской Обороны, он немало сделал для продвижения продовольственных грузов в Москву и Петроград. Усилиями Каменева в столицу были доставлены сотни тысяч пудов хлеба. В его биографии была и такая страница, когда он по поручению Совнаркома лично вел переговоры с Н.И.Махно о необходимости совместных боевых действий против белых. Тогда соглашение состоялось.

Но Троцкий не забывал, что именно Каменев часто выдвигал тезис "о необходимости борьбы против подмены ленинизма троцкизмом". В январе 1925 года Сермукс показал Троцкому вырезку из статьи Каменева, где осуждался троцкизм: "Мы поступили правильно, не допустив подмены ленинизма каким-нибудь другим учением. Теперь, когда мы — правящая партия, мы должны искусно маневрировать в обстановке внутреннего мелкобуржуазного и внешнего капиталистического окружения — нам нужно быть особенно зоркими, особенно внимательными ко всякого рода уклонам"[93].

Когда в апреле 1926 года Каменев пришел к Троцкому, то, возможно, совершил мужественный поступок. Еще на XIV съезде партии, выступая против зарождающегося цезаризма, Каменев произнес пророческие слова: "…я пришел к убеждению, что тов. Сталин не может выполнить роли объединителя большевистского штаба…"[94] Это было, пожалуй, единственное выступление на съезде, которое предостерегало партию от будущего диктатора и фактически предлагало устранить его.

Позже Троцкий собственноручно сделает выписки из стенографического отчета XIV съезда партии, и в частности из выступлений Каменева, Томского, Андреева, Калинина, Сокольникова и Жданова. Многие строки Троцкий подчеркнул, как, например, слова Каменева, направленные против того, чтобы создавать теорию "вождя", или слова Сокольникова, который, по сути, поставил под сомнение право Сталина на особое положение.

Придет время, и все эти записки, которые Троцкий возьмет с собой в изгнание, он будет широко использовать в своих статьях и книгах, как бы с удивлением оглядываясь в прошлое: как они, соратники Ленина, позволили генсеку завладеть партией? Где глубинная ошибка его, Троцкого? В чем оказался Сталин сильнее их?

Будущий изгнанник никогда не сможет сказать, что многочисленные оппозиции, фракции, группы, которые он лично вдохновлял, были лишь поверхностными волнами на глади огромного российского озера. В его глубинах они не смогли вызвать и слабого волнения… Временные попутчики Троцкого не укрепили его позицию. Если бы они обратились к нему сразу после смерти Ленина!.. Троцкий не мог понять, что истоки цезаризма и тоталитаризма находятся значительно глубже, нежели у основания кресла генсека. Дело не в Сталине. Рождающаяся бюрократическая система нашла бы своего Сталина. Одномерность политического развития предопределила уродства казарменного общества.