Артём Драбкин - Я дрался на Т-34. Книга вторая
Бой постепенно стал стихать. Можно вроде и прийти в себя немного. Но отдыхать некогда. По немцам нужно было снова ударить, пока они не ждут.
Ночью реку плотный туман покрыл. Фрицы наверняка дремали, успокоившись, на своем берегу. А мы нет. Наши разведчики осмотрели побережье, саперы проделали проходы к реке. После чего нашу бригаду сосредоточили возле населенного пункта Бессоновский. И только забрезжил рассвет, мы начали атаку. Первыми Орс преодолели танкисты роты Ёлкина, а затем уже наша рота (ей командовал старший лейтенант Михаил Никандрович Бойко) и рота старшего лейтенанта Ивана Листопада.
И вот уже наши машины входят в прибрежную деревню. Там немцы, еще полураздетые, в панике выскакивают из хат, беспорядочно стреляют. Но так продолжается недолго. Вскоре фрицам удалось организовать оборону.
Что тут началось. Рядом с нами взрывались снаряды, аж комья земли в воздух взлетали! По нашей броне, как горох, стучали пулеметные, автоматные, винтовочные пули. Ух, как мы старались заводить танки за любые укрытия, использовать малейшие овраги, неровности местности. Но потом, гляжу, уже несколько немецких танков горит. На душе сразу как-то легче стало. Я понял, что мы с ними можем справиться.
А тут и другие наши танки переправились. Но фрицы, как всегда в подобных случаях, авиацию подняли. Стали нас еще с неба бомбить. Артиллерия и минометы фашистские по нам лупят, пытаются наших автоматчиков от наших танков отрезать. Но поздно уже было. Мы шли вперед. Наши автоматчики в немецких окопах вступили в рукопашную. А фрицы ой как не любили подобных боев. Отступать начали.
Но, отступая, они, конечно, всячески нам пакостили. Поджигали хаты, постройки разные, поля, на которых пшеница уже колосилась. Там все горело. Воздух был дымным, едким. Даже у нас в танке от дыма першило в горле, слезились глаза. Кроме того, от частых выстрелов пороховые газы скапливались. Их танковый вентилятор не успевал выбрасывать наружу. (По правде сказать, наши вентиляторы никогда не справлялись, если начиналась стрельба без перерыва.) И жарко было так, пот просто заливал глаза. Но все-таки врага мы отбросили.
Оставляя горевшие, подбитые танки, немцы отошли к Сурьянино. Мне думалось, что туда мы уже разом ворвемся. Но нет, фрицы до последнего бились. Наши танки уже к окраине села подходили, а враг с северо-восточной его окраины на нас свою технику бросил — штук пятьдесят танков и самоходок. Контратаку немцы начали. Тут уж и мы их били, и они нас. Несколько наших танков немцам удалось поджечь, в том числе танк командира третьей роты Ивана Листопада. Пришлось нашему комбату Чижову обращаться к командиру бригады за артиллерийской поддержкой. К нам тут же целую батарею направили, да еще роту ПТР (противотанковых ружей) перебросили. Совместными усилиями мы оттеснили немцев в глубь села. Но уже сумерки наступили, и полного разгрома фрицы избежали.
— В ночное время бой прекратился?
— Поначалу мы собирались его продолжать. Вечером к нам в батальон приехал помощник начальника штаба бригады старший лейтенант Храмов. Он передал приказ комбрига вести наступление в направлении села Однощекино, на подходе к которому немцы оказали упорное сопротивление первому танковому батальону и самоходчикам. Однако когда мы приблизились к Однощекино, то пришлось отказаться от атаки с ходу. У нас не было разведданных о противнике, а в темноте уже было ничего не видно. Из прикрепленного к нам мотострелкового батальона автоматчиков отправили пешую разведку. А мы, командиры танков, вместе с нашими механиками-водителями также отправились на рекогносцировку местности перед селом. Все готовились к атаке, которая должна была начаться рано утром.
И всю ночь шла перестрелка. Мы сами вызывали огонь противника, чтобы разведать, каковы его силы и огневые средства. Спровоцировать немцев в ту пору было уже легко. Они боялись, что мы начнем атаковать их, не дожидаясь рассвета, и открывали беспорядочный огонь после каждого выстрела нашего танка или артиллерийского орудия.
А утром короткая артподготовка была, и мы вместе с частями 197-й танковой бригады и 30-й мотострелковой бригады пошли в атаку. В этот день нам удалось овладеть селом Колонтаево, выйти к реке Нугрь. И вот так мы весь август, весь сентябрь фашистов гнали.
Впрочем, по-разному случалось. Однажды — не помню, возле какого населенного пункта — во время танковой атаки немцы открыли шквальный огонь по нам. Многие танки загорелись. И мой тоже. Мы выпрыгивали из них. Немцы вели ружейно-пулеметный огонь. И некоторым, как и мне с моим экипажем, повезло спрыгнуть за танки, а потом в окопы, которые рядом. А многим повезло меньше. Погибли они.
Но так или иначе, враг отступал. И наш боевой труд оценили.
26 октября весь наш личный состав выстроили на поляне и объявили, что приказом наркома обороны наш корпус и бригады удостаиваются звания гвардейских. То есть корпус теперь назывался 10-м гвардейским Уральским добровольческим танковым корпусом, а бригада — 62-й гвардейской Молотовской танковой. Нам торжественно вручили гвардейские значки. Наша бригада к тому моменту была на пополнении. В боях мы временно не участвовали, но знали, что скоро опять погоним фрицев с родной земли.
С таким настроением мы готовились к празднованию очередной годовщины Октябрьской революции. Самодеятельность у нас была. Красавица Роза Нотик, певица из корпусной группы самодеятельности, перед исполнением песен сказала, что посвящает свое выступление нашему геройскому разведчику Коле Девочкину (это был такой молодой, подвижный и симпатичный парень, один из лучших в разведвзводе). Мы все ему из-за этого ужасно завидовали в тот день. А еще к нам приехали с подарками пермские рабочие. Мне достался полный табака кисет, на котором было вышито: «Лучшему танкисту». А в нем лежало письмо от жительницы Кунгура Евгении (ее фамилия, если не изменяет память, была Кучер). Она желала успехов в борьбе с немцами бойцу, которому достанется кисет. А еще нам подарили баян. Для нашей бригады это была очень большая радость. Нам очень не хватало такого инструмента. А после этого даже Новый год встречали под аккомпанемент баяна. Пели о родной стороне, о родных городах, мечтали как можно скорее прогнать врага.
— Следующей важной вехой вашего боевого пути были бои за Правобережную Украину?
— Да. В середине января мы начали готовиться к передислокации ближе к фронту. Имущество свое грузили на автомашины. А 20 января наконец и сами выехали на железнодорожную станцию Брянск-1 и эшелонами направились к месту назначения.
Приехали 1 февраля. Разгрузились и сосредоточились в районе станции Васильково-2 Киевской области. Наша бригада расположилась в большом украинском селе Лип-Скиток. Там мы готовились к предстоящим боям и ждали, когда нам подвезут боевую технику и снаряжение.
