Леонид Млечин - 23 главных разведчика России

Как только самый известный шпион из ГДР Гюнтер Гийом, который был личным референтом канцлера ФРГ Вилли Брандта, попал за решетку, в Берлине сразу же выразили желание выручить своего человека. Начальник главного управления разведки МГБ ГДР генерал Маркус Вольф делал все, чтобы вытащить Гийома и его жену из тюрьмы. Через посредников Западной Германии предложили различные варианты обмена, в том числе обещали выпустить одного узника «очень крупного калибра» – профессора медицины Адольфа-Хеннинга Фрухта.

Но Фрухт западных немцев не заинтересовал. В Бонне о нем просто ничего не знали. Потом немцы выяснили, что он работал на американцев. В Вашингтоне тоже не проявили особого интереса к освобождению Фрухта. У американцев перед Фрухтом не было никаких обязательств. Они его не вербовали. Он предложил свои услуги сам. Да и каналы обмена с ГДР имела только Западная Германия.

С Гийомом сделка не получилась. Фрухта продержали в тюрьме дольше, чем обычно держат профессиональных шпионов, которых стараются побыстрее обменять на своих людей, тоже попавших в беду. Его освободили только в 1977 году – обменяли на чилийского коммуниста Хорхе Монтеса, сенатора при Альенде и заключенного при Пиночете.

18 июня 1977 года Фрухту вручили документ о лишении гражданства ГДР и на советской «ладе» отправили к пограничному контрольно-пропускному пункту. Это была конечная стадия сложной сделки, в которой участвовали Вашингтон, Москва, Чили, Куба, Бонн и Берлин. В этот день из разных тюрем было освобождено в общей сложности одиннадцать человек.

Фрухта спасло то, что генеральный секретарь восточногерманской компартии Эрих Хонеккер чувствовал себя лично обязанным «прогрессивным чилийцам». Дело в том, что в 1975 году его дочь Соня вышла замуж за чилийского политэмигранта Роберто Янеса. Фотография внучки была единственным украшением на столе генерального секретаря. Если бы не любовь Хонеккера к чилийцам, профессор Фрухт еще долго оставался бы особым узником тюрьмы в Баутцене. Разведки ценят только действующих шпионов. О былых заслугах никто не вспоминает.

Побег заместителя генерального секретаря

Через двадцать лет после своего шумного побега на Запад, 28 февраля 1998 года, в Соединенных Штатах умер от цирроза печени самый знаменитый в свое время перебежчик – Аркадий Николаевич Шевченко, бывший заместитель генерального секретаря ООН, бывший помощник министра иностранных дел СССР Андрея Громыко.

Незаметность его смерти более всего свидетельствовала о том, что ушла эпоха, когда перебежчики были событием для нас, когда убежавшим дипломатом или разведчиком занималось высшее руководство страны. Но в самой истории Шевченко все еще остаются загадки. Главная из них – почему он ушел к американцам?

В последний день марта 1978 года, это было воскресенье, в здание советского представительства при ООН, которое находится в самом центре Нью-Иорка напротив полицейского участка и пожарной части, приехал заместитель генерального секретаря ООН Аркадий Шевченко. Его попросил заглянуть глава советского представительства Олег Трояновский.

Когда Шевченко приехал к нему уже вечером, Олег Александрович куда-то торопился. Он успел только сказать, что для Шевченко пришла срочная телеграмма из Москвы, как зазвонил телефон. Аркадий Шевченко услышал в мощной мембране громкий голос жены Трояновского:

– Что ты там торчишь? Машина ждет. Прикрывай свою лавочку и скачи на полусогнутых.

Трояновский, улыбаясь, встал из-за стола:

– Извините, Аркадий Николаевич, мне надо идти. Поговорим о телеграмме завтра.

Шевченко поднялся на седьмой этаж и прочитал поступившую на его имя шифровку. Его срочно вызывали на Родину – «для консультаций в связи с приближающейся специальной сессией Генеральной Ассамблеи ООН по разоружению, а также для обсуждения некоторых других вопросов».

Шевченко насторожился: с какой стати что-то обсуждать, когда директивы советской делегации на сессию уже готовы? И что это еще за «некоторые другие вопросы»? Он точно знал: когда дипломатов его ранга срочно вызывали в Москву, то причину объясняли ясно и четко. Телеграмма повергла Шевченко в панику. Он вернулся к себе в здание Организации Объединенных Наций и позвонил своему связному – офицеру Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов:

– У меня срочное дело. Я должен увидеться с вами как можно скорее.

Встретившись, сказал, что не поедет в Москву. Он проработал на ЦРУ двадцать семь месяцев и заявил, что больше не может. Он попросил выполнить данное ему обещание: гарантировать политические убежище в Соединенных Штатах.

Сотрудник ЦРУ вздохнул. Эмигрант Шевченко американскую разведку не интересовал. Но он понял, что Аркадий Николаевич смертельно напуган и успокоить его невозможно. Он попросил время до четверга, чтобы все подготовить. Олегу Трояновскому на следующий день Шевченко раздраженно сказал, что у него масса дел и он улетит в Москву только в воскресенье.

– Я бы вам не советовал тянуть, – ответил Трояновский. – Это не мое дело, но когда центр присылает такую телеграмму, лучше ехать не мешкая.

Шевченко пригласил в ресторан приехавшего из Москвы советника отдела международных организаций МИД Геннадия Сташевского, сказал ему, что хочет поехать в Москву, чтобы завершить дела, связанные со спецсессией ООН. Сташевский не подозревал, что по просьбе КГБ Шевченко вызывают домой.

– Даже не высовывайся с этим, – прервал он Аркадия Николаевича. – Тебе абсолютно незачем ехать. Все решат, что тебе просто охота побывать в Москве.

Шевченко убедился, что вызов в Москву – ловушка.

В четверг ночью он спустился на один пролет в доме, где он жил, и вошел в конспиративную квартиру американской разведки, которую сняли специально для встреч с ним. Его уговорили оставить жене письмо, чтобы она ничего не заподозрила раньше времени. Шевченко поднялся к себе и написал ей записку, которую она увидит только утром. Он положил в портфель снимок дочери, фотографию своей жены вместе с женой Громыко и большое групповое фото с Брежневым.

Шевченко спустился по пожарной лестнице, перешел через улицу и сел в ожидавшую его машину. Его спрятали в доме, принадлежавшем ЦРУ. По иронии судьбы одного из сотрудников ЦРУ, опекавших Шевченко, звали Олдрич Эймс. Через несколько лет он станет агентом советской разведки…

В книге «Разрыв с Москвой» Шевченко сам описал, как за несколько лет до побега он обратился к старому знакомому-американцу: