Владислав Лебедько - Хpоники российской Саньясы. Том 1

В этом плане, конечно интересен Путь Василия Пантелеевича. Вот пример того, как Традиция обеспечивает себя всем необходимым для трансляции, в самых, казалось бы, невозможных условиях. Итак: необъятное пространство СССР; человек, который ни сном, ни духом не задумывается о своей внутренней жизни. После редких творческих всплесков (он тогда занимался резьбой по кости, — выставлялся несколько раз на ВДНХ), он попадает в банальную ситуацию, когда эти самые творческие импульсы пропали, и, вместо них, у него наступает глубокая депрессия. Смысл жизни и интерес к ней потерян, и человек начинает скитаться по всей стране. Проходит какое-то время и уже где-то на Чукотке сидит он в палатке (какая-то стройка народного хозяйства) и пьет, пребывая в беспросветной тоске. Женщина из соседней «брезентовой квартиры» предлагает «жить вместе и вести совместное хозяйство», тем самым, вырывая его на какое-то время из депрессии. При этом он вдруг получает интуитивный импульс поехать в Сибирь. Оказавшись в Сибири, в одном из городков попадает на полулегальную (довольно редкое явление по тем временам) лекцию по йоге. Попав на эту лекцию, осознает (вдруг!) необходимость йогой этой заниматься. Начинает что-то практиковать — попадает в переживания, на вопрос о природе которых тот самый лектор, который познакомил его с йогой, ответить и дать какие-то рекомендации не может. Пантелеич продолжает далее «париться» уже сам. Как положено дорвавшемуся до практики неофиту — все внутри у него трещит и лопается, но «состояния прут». И вот, волею судьбы (буквально) он оказывается в Ставропольском крае. Все совершается по интуиции (или, если угодно, по воле внутреннего Учителя, голос которого уже очевиден, различим и покоя не дает), без каких-либо логических доводов или обстоятельств. (Я предельно кратко описываю лишь общую канву событий, растянутых во времени на годы). И (опять вдруг) там случается в то же самое время один очень пожилой человек из Австралии(!), который почему-то говорит по-русски(!!) и оказывается человеком из Традиции(!!!). Этот Австралиец начинает Василию Пантелеевичу потихоньку объяснять ту самую «йогу», от которой Пантелеич уже к тому времени едва ли не умирает. Постепенно собираются еще два — три человека, которые присоединяются к работе. Работают очень интенсивно, отдавая на это все время и все силы. Через некоторое время Пантелеич вдруг соображает, что получает информацию, которая непохожа на то, что он читал в самиздатовских книжках по йоге. Более того, видит он, что вообще ничего, чему он учится у пожилого Австралийца, в книгах нет. В один прекрасный день случается НЕЧТО, что совершенно выходит за всякие описания. Жить так он еще не умеет, а опыт и интуиция подсказывают ему, что это как раз ТО САМОЕ. Подтвердив, засвидетельствовав Передачу, Австралиец вскоре, как и положено, пропадает, оставляя Василия Пантелеивича один на один с возникающими на этом месте непростыми вопросами. И Пантелеич получает через некоторое время импульс ехать в Алма Ату. Почему в Алма Ату? Что там, в этой Алма Ате, делать? Но он, уже абсолютно доверяя приходящей таким образом информации, едет, устраивается на завод слесарем, получает маленькую комнатку в общежитии. Ходит на завод, встает очень рано, ни свет, ни заря и ищет, как представить, предъявить, оформить то, что получено, ищет выхода, но выхода гармоничного, утверждающего соответственно новым условиям, высокие идеи Целостности, Духовности, Баланса, а не вступающего сразу же в конфликт и борьбу «за правое дело с порочной Советской действительностью». В свободное время гуляет по окрестным степям и горам. Потоком идут идеи, переживания, новые формы для вечного содержания, осознаются конкретные, простые, доступные способы, приемы привлечения внимания к наиболее Абстрактным, Неописуемым, Немыслимым граням Реальности; Абстракция находит совершенно новые, удивительно адекватные запросу времени выразительные и обучающие средства.

В то же время Василий Пантелеевич начинает Передачу, потому что осознает себя тождественным и тому человеку, который ему Передал, и не только человеку:

И, самое главное, что Василий Пантелеич находит возможность настолько самобытно, оригинально и неформально, «не по писанному», организовывать работу с людьми, настолько глубоко и точно и, одновременно, поразительно просто и понятно предъявлять и невербально формулировать самое естество Практики, при этом безукоризненно учитывая факторы окружающей действительности, что просто диву даешься. Это и есть реформаторская деятельность истинного Мастера, — по внешней форме учение может измениться до полной неузнаваемости, ни в какие известные ворота не влезать, а Суть и Смысл — Абсолютно Традиционны, Истинны и полны. И делается все это безупречно, — я не встречал ни одного «эзотерического авторитета», который бы не восхищался работой Пантелеича, — не мешает ни работа на заводе, ни общежитие, ни семь классов образования, — «если информация идет, то уж идет» — как он любил повторять.

Весь «предварительный» внешний хаос его жизни — типичный пример Российской Саньясы: мотание по стране, какие-то подпольные лекции, группы и встречи, самиздат, перезванивание по телефону с несколькими людьми для консультаций, — и, наконец, встреча с реальным Учителем. После чего — искреннее, всепоглощающее Подвижничество, Ученичество. Далее — Творческий Поток осознанно выбранной Своей жизни.

В: — Куда делся Австралиец?

П: — А кто ж его знает…

Естественно, что каждый человек, принимающий Знание, должен превзойти своего Учителя. Что означает — превзойти? Стать более Просветленным? — Нет, конечно, он «всего лишь» вынужден быть реформатором. То есть он преображает, в связи с Движением, Самообновлением Мира Учение: возникают новые живые опорные точки, живые новые формы, уточняется содержание на новом уровне и много чего еще происходит.

В: — Как так получилось, что вот Пантелеич, потом ты, Калинаускас тоже и еще некоторые контактировали со своими Учителями несколько лет, а затем как-то быстро получили Передачу? А мы сейчас «паримся» десяток лет и более и пока ни то, ни се:

П: — Вопрос, конечно, исключительно некорректно поставлен: «быстро получили», «десяток лет паримся» (это что, срок, что ли?), и кто это «мы»? А «ни то ни се» — это о чем? Прежде всего, в Передаче нет и быть не может никакой логики, никаких причинно-следственных зависимостей, — это Таинство, Милость и Удача. Но, если очень хочется, можно и здесь «объективные» зависимости выискать. Тем более, в каждом конкретном случае. Был во-первых, предварительный большой объем «совпадений», «попаданий». У Пантелеича, например, были спонтанные переживания Абстракции еще задолго до встречи с Учителем, была предрасположенность совершенно очевидная, необычайно интенсивный внутренний запрос и поиск, воля железная и полная сдача Учителю с самого начала. Что касается меня: я с ним контактировал долго. До встречи с ним я могу проследить цепочку действий и событий в этом направлении с самого детства, шел набор информации и она разворачивалась; и я искал уже до того; в том числе это и постоянные мои профессиональные экспедиции и поездки, которые меня сводили с неслучайными людьми. Поэтому еще при первой встрече с Василием Пантелеевичем катализировался тот опыт, который был собран. И после того, как у нас состоялись сущностные отношения, контакт продолжался долго, очень конструктивно, очень творчески и многопланово, многомерно. Вокруг, рядом с Мастером, всегда существует «аура Реальности», что ли — потенциальностью полуматериализовавшаяся в творческом процессе, — опредмеченная и овеществленная — впитывай, действуй «в соответствии», созерцай, следуй, участвуй — словом, учись и твори — БУДЬ! — чего еще надо. Вот и старался я как мог и внимательным быть, и намеки на действия не пропускать, и отношениям с людьми учиться — людей-то, понятное дело, вокруг перебывало каких только вообразить можно с богатым воображением. А предлагает Василий Пантелеевич всегда очень-очень незаметно и ненавязчиво, уловить, не придумывая собственных интерпретаций, такой намек — уже целая история; ну, и, конечно, а может и прежде всего, восхищался и учился той полноте Любви, которая пропитывала буквально каждый миг его жизни: