Михаил Кириллов - Армянская трагедия. Дневник врача (декабрь 1988 г. – январь 1989 г.)
По телевидению нет-нет да сообщаются «факты»-легенды об освобождении из подвалов, элеваторов отдельных людей или даже групп, находившихся там якобы целый месяц. Затем следуют опровержения.
Вечером А. П. Звягинцев приходит ко мне в номер, приносит кое-какие продукты – чай, сахар, и, смотря программу «Время», мы коротаем остаток вечера.9.01. Работу по обобщению материалов госпиталя закончил. Этот отчет на 20 страницах будет отдан в ЦВМУ МО СССР по возвращении в Москву. Сегодня отдал черновик машинистке.
Начальник терапевтического отделения Владимир Иванович Федоряченко, с которым мы поработали дружно эти две недели, пригласил меня и Звягинцева к себе домой. Это оказалось где-то в ереванских «Черемушках». Высотные дома, неуютные, грубо сделанные подъезды… Квартира большая. Жена Наташа, два сына – Денис и Максим. Офицерская жизнь, неустроенность, смесь совершенно новой и ободранной мебели, ощущение временности и… оптимизм. Но люди, конечно, не дома. Какой уж тут дом! В декабре в доме ходили по квартирам. Ниже этажом: муж – русский офицер в Афганистане, а жена – азербайджанка с двумя малыми детьми. В работе отказали, в школу и в садик детей не берут. Лживый мотив: боязнь за их жизнь. Подталкивают к выезду при невмешательстве властей. Эта женщина практически беззащитна.
Говорят, счет уже 26:22. Азербайджанцы (звери) убили, армяне (не звери) «ответили». Вместе с этим, конечно, возмущает замалчивание событий в Кировабаде в ноябре, где со страшной силой проявились противоармянские и противорусские настроения. Звериная толпа азербайджанцев была сдержана войсками, иначе армянам было бы плохо. Потребовались средства вооруженной защиты десантников. Только сила устранила агрессию.
В госпиталь возвращались в такси.10.1. У проходной госпиталя познакомился с ладным, голова с заметной проседью, армянином. Он из Ленинакана, едет в Запорожье, Полтаву. Забежал к земляку. При землетрясении повредило машину, ищет запчасти («у нас втридорога, в России подешевле. Скорее всего, в Тольятти нужно съездить, может быть, как пострадавшему, пойдут навстречу»). Зовут его Марат, жена – Людмила Ивановна, дети – Армянчик и Марина. Служил в Якутии, там и Люду встретил. Ее семья из-под Полтавы… «Мой отец, – рассказывал он, – был против нашей свадьбы: боялся, что молодая за ним ухаживать не будет. Старик. Опасается: «Ложку ко рту несет, рука трясется – кто поможет?» Их дом в Ленинакане – на окраине, большая его часть рухнула. Починить можно, но жить опасно. Всего из родни погибло 16 чел. И мать – тоже. Сначала мать была жива, ее пытались откопать. Краном плиту подняли и вновь уронили – тут уж насмерть… Стольких людей выкопать и похоронить – никаких сил не осталось, вспомнить страшно. Девочка во дворе, видно, помешалась: все ходила по кругу, как заводная… У меня и хозяйство погибло: 60 свиней из 100 задавило… Живем у родных, в свой дом не заходим, дом смерти. Люда за то, чтобы остаться в Ленинакане, а я не могу. Невозможно жить в городе-кладбище. Многие упрекают нас за то, что покидаем родные места. Они не понимают этого страха. Новые люди могут. Пусть хоть 1–2 года пройдет, тогда можно вернуться».
У этого человека совершенно трезвая позиция в отношении социального неравенства в Армении и армяно-азербайджанской болезни. Куда псевдомарксисту-экскурсоводу из музея истории! Положительное отношение к Рыжкову. Ненависть к Демирчяну.
«Один погиб. Тихо жил, бедно. А в развалинах нашли черный чемоданчик с миллионами…» «Другой чуть не погиб, похоронил половину родни, которой прежде копейки в долг не давал, и вдруг стал швырять деньги направо и налево: путевки, покупки…» (Я подумал: Гобсек, увидев разорение, и гибель, превратился в Гаргантюа). Это он высмеивает богатых и жадных. А что такое богатство? «Да, у нас есть бедняки, даже нищие, особенно среди беженцев. Армянская семья взяла под свой кров всех, если у тебя есть даже самый дальний родственник – у тебя есть кров, пристанище, но ты – нищий родственник. А есть. – такие, кто сам, чьи дети и внуки обеспечены в такой мере, что никогда работать не будут. Ну сколько нужно нормальному человеку (себя он относит к «нормальным» людям)? Детей обеспечить немного, внуков немного, свадьбы сыграть, чтобы как у людей, друг приедет, то есть ну 5 тысяч, ну 8 тысяч каждый день в запасе должно быть. Машина тоже нужна – еще 10 тысяч. А больше – зачем?!» «За операцию аппендицита (после нее!) 500 руб. нужно дать обязательно. Это не взятка. Вы посмотрите (говорит о знакомом хирурге в ЦРБ), он же выходит из операционной – весь мокрый! Это нельзя оценивать государственной зарплатой в 300 руб. в месяц. (Мне стало неловко, мне бы не хотелось, чтобы он поинтересовался моими накоплениями…). Но он как будто прочел моя мысли, и я понял, что в его мнении саратовский профессор, за всю жизнь накопивший 10 тыс. руб., – ребенок по сравнению с знакомым ему хирургом из Ахуряна, «который после операции выходит весь мокрый». Я робко возразил ему в свое оправдание, что зато я не беру взятки… «Нужно, чтобы государство всем резко повысило зарплату, тогда не надо будет брать и давать». А в Россию едет именно потому, что там взятка за запчасти будет гораздо меньшей, чем в родной обдираловке.
Встреча интересная. Этот человек не только из-под земли, но и из самой земли. Запчасти ищет, оживает армянин.
За ужином в столовой рассказывали об обычае здешнем играть свадьбы в палатках. Где взять палатки? А прапорщики на что? За известную мзду на время со склада выдается большая палатка, а позже возвращается на место: платный прокатный пункт, сокращенно НЗ. При проверках не раз находили бантики разноцветные на веревках – свадебные улики… Институт прапорщиков – это кладбище задушенных на корню талантливых советских коммерсантов.11.01. Еще одна поездка в Эребуни. При входе в метро расклеены списки пропавших без вести, фотографии. И хотя прошло столько времени, люди останавливаются, вглядываются. Скорбные списки.
В палатах больных все меньше. Запомнилось, как больные рассказывали о снах. Первые недели ничего не снилось, потом появились сны, в которых в разных вариантах повторялись сцены разрушения, крики, гибели родных. Утром сны обсуждаются. Память выталкивает боль.
Больная Меликян умерла от столбняка. Умер и как будто выздоравливавший от столбняка мужчина, чего-то недосмотрели. Говорят, разъяренные родственники здесь же избили реаниматолога Эдика… Жаль, если так, доктор он хороший. И тем не менее от столбняка умерли все четверо больных, у которых он был выявлен.
Пообедали в столовой, в которой питались весь этот месяц прикомандированные к больнице. Сейчас из них остались единицы. Повариха, как и положено, добродушная полная русская женщина. У нее шестеро детей, все они регулярно приходят в столовую питаться…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
