Чарльз Верлинден - Покорители Америки. Колумб. Кортес

Но так как ничего не привлекло их особого внимания, 3 мая адмирал покинул побережье Кубы и направился на юго-восток к Ямайке, которую туземцы описали ему как золотой остров.

Индейцы Ямайки тоже были тайны, как в Эспаньоле и на Кубе, но более воинственные. Прежде чем бросить якорь, адмирал хотел измерить глубину лотом. К нему на большой скорости приблизились около шестидесяти легких лодок с одним веслом, каноэ. Они смогли успокоиться лишь после выстрела из пушки. Потом можно было начать меновой торг. Впоследствии из лука убили нескольких индейцев, чтобы внушить им уважение к кастильскому оружию, на других спустили огромную испанскую собаку. Так впервые на индейцев натравили охотничью собаку. С этого момента возникла жгучая ненависть между этими страшными животными и индейцами. Испанцы это вскоре заметили и повсюду использовали собак. В ходе всех колониальных завоеваний их острые зубы перегрызли горло тысячам туземцев.

14 мая Колумб вновь приблизился к берегам Кубы и был встречен там достаточно приветливо. Теперь он находился в заливе Гуаканаябо, в котором было много мелких островов. В один из последующих дней он увидел их почти 164. И еще больше на расстоянии 150 миль до Сиерра-Тринидад. Адмирал дал им поэтическое собирательное имя: Сады королевы.

Это путешествие было довольно трудным из-за узких и мелких протоков и внезапных порывов ветра. Маленькие каравеллы неоднократно касались грунта, но благодаря незначительной осадке они легко поднимались. 60 тонн «Ниньи» было уже слишком много. Однажды она на несколько часов застряла в иле.

Несмотря на такие трудности, адмирал в любой момент отличался почти сверхчеловеческой наблюдательностью. Он почти не спал и исчерпал всю свою необыкновенную силу сопротивляемости. Небольшое расслабление он испытывал, лишь наблюдая за красотами природы и животного мира. Розовые фламинго засыпали на одной ноге в болоте или парили над мачтами. С помощью охотничьих рыб, наподобие рыбы-лоцман, туземцы вылавливали огромных черепах. Индейцы привязывали к рыбе веревку, скрученную из волокон, и спускали ее вниз на черепаху, подбадривая рыбу ласковыми словами. Со всей силой своего присоса рыба прижималась к голове жертвы. Рыбаку оставалось лишь только потянуть за веревку, вновь приговаривая незначительный комплимент.

Во время утомительного плавания по тропическому «саду» Колумб прошел вдоль кубинского побережья на запад. Ему сказали, что там находится Магон. Это не могло быть ничем другим, как только Манги, юго-восточной частью Китая, о которой рассказывал Марко Поло. Ведь там была только пресная вода, опьяняющие ароматы и певчие птицы под высокими пальмами.

Потом потянулся большой отрезок белой мелкой воды. В глубину на две сажени якоря скользили по илу. Сорок длинных миль каравеллы с трудом продвигались вперед. Вода постоянно меняла цвет, от молочно-белого до темно-зеленого или даже черного. Манговые заросли делали берега непроницаемыми. Над ними кружили тучи комаров. Повсюду вялость, ил и гниль.

Недалеко от современного города Гаваны отважные разведчики натолкнулись на группу индейцев, трое из них были облачены в длинные белые одежды как монахи. Вначале Колумб подумал, что встретился со жрецом Хуаном, одним из легендарных христианских королей, о котором часто упоминали в средние века. Но на следующий день их уже не было. Великого хана тоже не нашли.

Но Колумб все еще мчался за своей фантастической мечтой. На второй неделе июня ему пришла в голову мысль объехать этот золотой полуостров, вблизи которого он, очевидно, и находился. Затем он намеревался пересечь Индийский Океан. Тогда у него был бы выбор: либо объехать мыс Доброй Надежды и вернуться в Испанию, либо проехать через Красное море и освободить на этом пути Иерусалим…

У каждого закружится голова, если прочтешь все это в записях Бернальдеса, священника из Паласиоса, который хорошо знал Колумба. Великий хан, Сипанго, Манги, жрец Хуан, Золотой остров, Иерусалим — все кружилось в его голове, уставшей от бесконечного бодрствования, в его до предела напряженной воле, направленной лишь на одну недостижимую цель.

Во всяком случае, после этого смятения его мысли прояснились. Корабли следовало возвратить в Изабеллу. 29 сентября после утомительного плавания Колумб вновь возвратился туда. Мучимый лихорадочными фантазиями и сильнейшим ревматизмом, он уже не мог ходить. На берег его вынесли на руках.

КОЛУМБ-КОЛОНИЗАТОР

Бартоломео, второй брат Колумба, ожидал Христофора в Изабелле. По возвращении из Франции он был милостиво принят Католическими королями и привел обоих сыновей адмирала ко двору, где они, невзирая на их законные права, были определены пажами на службу к инфанту дону Хуану. Дон Бартоломео, теперь уже испанский кабальеро, должен был возглавить три каравеллы, которые он без особых трудностей привел в Изабеллу. Это и была та долгожданная флотилия с продовольствием.

Христофор присвоил Бартоломео титул «adelantado», наместника, что давало ему большие военные и административные права. Он должен был стать активным помощником своего брата и, что в тропиках очень важно, отличался в любой ситуации отменным здоровьем и удивительной силой духа.

Диего, самый младший браг, за время отсутствия адмирала не очень хорошо справлялся с делами колонии. Он был слишком слабым, чтобы усмирить вырвавшиеся из оков страсти алчущих поселенцев, считавших, что им все дозволено. Постоянно происходили грабежи, разбои, изнасилования, угрозы и драки. Маргарит, назначенный комендантом крепости, утопил остров в огне и крови. Он и брат Буи ль, тоже каталонец, обращались с индейцами как со скотом. Ни один туземец не был крещен. Рамон Пане, будущий этнограф, смог начать евангелизацию лишь в 1496 году. В довершение всего Маргарит и Буиль захватили корабли, которые привел Бартоломео, и ушли в Испанию. Там они оклеветали братьев Колумбов, насколько это было в их власти.

Нужно было положить конец этой анархии, но вместо этого Колумб принялся за туземцев, убивших нескольких своих мучителей. Он преследовал их на лошадях и с собаками. Происходила настоящая кровавая бойня. Дикарей, схваченных живыми, превращали в рабов и отправляли в Испанию. Индейцы, которые не находили достаточно золота для своих корыстолюбивых завоевателей, должны были жертвовать своей свободой. Их продавали на рынке. Так индейцы были вознаграждены за свой радушный прием, который прославлял Колумб в своем отчете повелителям после первого плавания. Из четырех сотен рабов, отправленных 24 февраля в Европу на каравеллах под командованием Антонио де Торреса, двести скончались между Мадейрой и Кадисом. Большая часть остальных стала жертвой болезней вскоре после того, как они были проданы архиепископом Фонсека на рынке в Севилье.