Мишель Кармона - Мария Медичи

В Лувре у принцессы тоже есть апартаменты. Мария Медичи любит слушать, как она читает. Луиза образованна, знает многих писателей, рассказывает королеве последние сплетни из литературных кругов. Ее уважают поэты, в частности Малерб. Тонкий наблюдатель придворной жизни, он однажды написал: «Принцесса управляет королевой». Это мнение разделял Генрих, что крайне его беспокоило: под диктовку королевы принцесса писала самые личные письма; король приказал за ней следить — он полагал, что она оказывает на королеву самое отвратительное влияние и «отравляет ее ум».

Мадам де Монпансье была лишена недостатков, присущих дамам из семейства Гизов. Анриетта-Екатерина де Жуайез слыла женщиной очень мягкой и милой. Ее переписка с Марией Медичи изобилует рассказами о болезнях и недомоганиях. Она замужем за герцогом де Монпансье из рода Бурбонов. У нее единственная дочь — мадемуазель де Монпансье — самая богатая наследница в королевстве. С самого ее рождения Мария демонстрировала к ней чрезмерную привязанность: мы уже видели, каким образом она выдала ее замуж за своего сына Гастона.

Мадам де Монпансье была очень близка к королеве. Во время родов королева требовала, чтобы подруга была рядом с ней, облегчая ей страдания своим спокойствием и мягкостью.

Жемчуга, бриллианты и делячество

Во время церемонии крестин дофина в Фонтенбло в 1605 году на Марии было надето платье с нашитыми на нем 32 000 жемчужин и 3000 бриллиантов. Это не выдумка мемуариста: цифры фигурируют в официальном отчете о церемонии. Очевидцы же заметили: платье было настолько тяжелым, что королева походила на башню и передвигалась с большим трудом. Но никто не отрицает, что королева была ослепительна.

Ни одна из королев Франции не любила настолько драгоценные камни. Биограф королевы Луи Батиффоль пишет, что в этом она не знала никакой меры.

Во время вступления Марии Медичи в Лион от имени короля ей было поднесено необыкновенное жемчужное ожерелье, которое современные хроникеры непочтительно назвали «большим ошейником». Королю оно обошлось в сущие пустяки — 450 000 ливров — четверть приданого Марии Медичи! В 1602 году Генрих приказал доставить в Париж для своей жены драгоценности Наваррской короны. Но Мария была ненасытна. Она приказала изготовить для себя браслет из бриллиантов, который стоил 360 000 ливров.

Мария легко поддавалась искушению, и ювелиры об этом знали. В числе ее поставщиков были практически все ювелиры Парижа, а также фламандцы, немцы, англичане, флорентийцы. Покупали уже готовые драгоценности или отдельные камни, которые потом вставлялись в браслеты, шкатулки, рамки для портретов, серьги. Домашний ювелир Марии Николя Роже следил за ее покупками и давал ей советы, обрабатывал новые камни и хранил ключи от сундуков с ценными шкатулками.

Настоящей страстью Марии Медичи были бриллианты. Существует «Отчет о покупке королевой бриллиантов», который составлялся в течение всей ее жизни во Франции. Однажды, например, она купила два бриллианта за 21 000 ливров. На следующий день тот же ювелир предложил ей еще четыре за 30 000 ливров. Казначей королевы Флоран д’Аргуж предупредил ее, что Счетная палата неодобрительно воспримет эти постоянные траты. Но королева взяла бриллианты и подписала приказ Счетной палате оплатить покупку. Правда, на господ из палаты это не произвело особого впечатления, потому что год спустя эти бриллианты так и не были оплачены.

Королева заставляла испытывать ужас тех, кто оказывался обладателем какого-нибудь красивого бриллианта: она изводила их до тех пор, пока ей не уступали желанный камень, но немногие счастливчики получали за них деньги без осложнений. Так, например, у банкира королевы Жана-Андре Люманя оказывается великолепный обработанный бриллиант, который он в 1612 году под нажимом королевы уступает ей за 18 000 ливров. Через два года после многочисленных проволочек ему удалось получить половину суммы, второй же половины он так и не увидел. В 1615 году Себастьяно Дзаметто продал королеве бриллиант за 15 000 ливров, но этих денег не получил. В том же году, после десятилетних усилий, Дзаметто получил 75 900 ливров за огромный бриллиант, который он продал Марии Медичи в 1605-м!

Другие драгоценные камни гораздо меньше интересовали Марию Медичи: кольцо с рубином за 600 ливров, необработанная бирюза, обработанный гиацинт за 240 ливров, золотой крест с десятью изумрудами, золотое кольцо с огромным сапфиром. Практически ничего не известно о судьбе всех этих камней. Возможно, некоторые из них находятся в музее Лувра. Но большую их часть Мария Медичи вывезла из страны, когда в 1631 году бежала из Компьена, и продала, обеспечив себе достойный образ жизни. Некоторые были заложены или проданы в Амстердаме, чтобы оплатить военную экспедицию Гастона Орлеанского на юге Франции в 1632 году.

У Марии не было необходимых средств на все эти покупки, но любовь к бриллиантам брала верх над любыми другими соображениями. Поэтому королева без колебаний прибегала к разным уловкам. И тогда на сцену выходила Леонора Галигаи. Каждый раз, когда создавалась новая должность, кто-то хотел получить право на габель в провинции или кому-то грозил суд, через мадам Кончини можно было найти решение за небольшую компенсацию. Она в совершенстве владела искусством делать деньги из всего в угоду своей доброй хозяйке, не забывая при этом и себя, разумеется. Пятнадцать таких сделок принесли всего два миллиона ливров. Вспомним для сравнения, что годовой бюджет королевы составлял 400 000 ливров, а всего королевства — около 20 000 000 ливров.

Сделки такого рода накапливались и в конце концов дискредитировали режим. Несмотря на терпимость эпохи, это никак не могло улучшить репутацию Марии Медичи. Королева-мать оказалась досадным образом замарана этими грязными делишками, что в итоге разрушило образ, который со временем только тускнел.

Мария и любовницы короля

История, которая знает все, приписывает Генриху IV 56 официальных любовниц. Вечный волокита был явно неравнодушен к прекрасному полу.

Среди разнообразных и многочисленных вспышек случались и настоящие пожары: Коризанда во время религиозных войн, прекрасная Габриэль д’Эстре, которую Генрих увел у своего соратника и друга Бельгарда и на которой хотел жениться. После смерти Габриэль Генрих был в трауре целых три месяца: печаль была глубокой и, как ему казалось, окончательной. Он писал: «Корень моего сердца засох, он более не даст побегов». Но как-то летом 1599 года королю вздумалось отведать блуаских дынь. Путь из Фонтенбло в Блуа пролегал мимо замка Мальзерб, владельцем которого был Франсуа де Бальзак д’Антраг, прозванный Орлеанским королем, потому что он женился на любовнице Карла IX Мари Туше, родом из Орлеана, бывшей единственной любовью короля, отдавшего приказ о начале варфоломеевской резни. От Карла IX Мари Туше родила сына — графа д’Овернь. От г-на д’Антрага у нее было две дочери, старшей из которых, Анриетте, исполнилось в ту пору 18 лет. Скорее хорошенькая, чем красивая, умная и острая на язычок, она сразу же очаровала Генриха. Принцесса де Конти, которая вовсе не любила ее, тем не менее, отдает ей должное: «Девушка очень красивая, правда, не так, как Габриэль, но моложе и гораздо веселее».