Валерий Хотног - Двадцать пять лет в плену у веселых и находчивых

Некоторое время директором телевизионной передачи КВН после Михаила Лесина была Марина Киселева. Параллельно с ней какие-то функции на себя брал и Слава Гришин. Так нам казалось. Я был далек от этой возни. Причем сознательно не вникал в административную кухню и не хотел разбираться в метаморфозах появляющихся структур. В определенный момент в КВН появился тогдашний муж Марины Киселевой — Андрей Лобов. Используя его связи и офис на стадионе «Динамо», я снимал цикл рекламных роликов о российских художниках, которые благодаря перестройке вышли из подполья. Внедрение Лобова в тусовку КВН произошло в начале девяностых. Как-то летом мы ездили в Сочи снимать ролики про предстоящий Сочинский фестиваль команд КВН. Нам организовали экскурсию в горы, и Лобов ездил с нами. Рядовым экскурсантом. Возможно, планы у него созрели уже тогда. Какое-то время они с Мариной Киселевой работали на КВН вместе. Некая структура под названием «АМиК» для ведения дел независимо от редакции телевидения уже существовала вместо тех, которые были созданы ранее Акоповым и Лесиным. И возглавлял ее Гришин. Опять же, со слов самого Гришина. У меня даже сохранились фирменные бланки и конверты того времени, сделанные под логотипом первого «АМиК».

После ряда событий, в 1993 году Андрей Лобов стал продюсером КВН и генеральным директором «АМиК». Другого «АМиК» Что сильно возмущало Славу Гришина. При каждой нашей встрече он высказывал свои эмоции на этот счет, в надежде найти сочувствие. Но я совершенно не знал подробностей, поскольку не имел к этому отношения, В то время на бирже «Алиса» трудились мои работники в учрежденной нами «Алисе в Казани», уже вовсю работала собственная фирма «Хелиос», осваивалось новое производство, и мне участвовать в процессе распределения власти в КВН было совершенно неинтересно. К тому же, обладая аналитическим умом, анализируя процессы прошедших лет, я осознал, что в КВН состоялась окончательная персонификация и все УЖЕ решает АВ. По крайней мере, пока он активен. Никакие структуры, проценты, схемы, формулы не обеспечат страховку в положении. И позже, когда приходилось организовывать в интересах «АМиК» различные лиги КВН, никогда не спешил учреждать структуры: все это был сизифов труд.

В 1991 году я стал генеральным директором собственной компании. Настоящим директором, со всеми полномочиями и со всей ответственностью перед людьми, которых сам и нанимал. Винить некого. Есть замыслы, бизнес-планы, телепроизводство. И возможности, твои и твоих людей. А еще ответственность. Помню, сколько пришлось пережить в августе 1991 года. 22 августа я был на безлюдной косе в Черном море, недалеко от Фороса, и летающие военные самолеты внушали мне страх и отчаяние. В Москве уже давно были готовы и находились на финальной стадии оформления документы на создание собственной фирмы, были наработаны существенные заделы по новому делу, и все это повисло на волоске. А мы даже уехать с косы не могли. Прошло бы успешно дело ГКЧП — и конец задуманному. Спасибо Борису Николаевичу, пронесло. Вернее, принесло. Фирма «Хелиос», производящая собственную передачу «Ноу-хау», создавалась еще при СССР, но на момент регистрации стала ровесницей новой России. Кстати, вплоть до 1999 года в наших учредительных документах встречалась аббревиатура «СССР»; после развала страны так и не дошли руки до исправления документов.

А в КВН, и именно при Киселевой и Лобове, на нас с Марфиным смотрели как на людей, работающих за идею. Вначале от Киселевой, а затем от Лобова я слышал:

— Для вас КВН это же увлечение. На нем ведь нельзя зарабатывать деньги!

И мы, наивные романтики, в это верили! У меня как-то еще при «АМиК» Гришина, который закладывал весомые деньги с учетом всей моей команды администраторов и такелажников сцены, в 1990 году был разговор с АВ по зарплате. Он завел разговор на эту тему в одной из комнат МДМ в присутствии Гришина, сокрушаясь, откуда у меня такие большие выплаты. На что я, не мешкая, быстро ответил:

— Да пожалуйста, какие считаете нужными, такие и платите.

Тренеры с командами тогда работали без денег. Что сейчас, наверное, даже трудно себе представить. Лучшей наградой тренера было признание «братьями по цеху» результативности тренируемой тобой команды. Но поскольку я жил в реальном мире, после того разговора с АВ понял, что деньги надо зарабатывать на другом и самостоятельно. Действительно, приходилось участвовать в телевизионных съемках КВН для удовольствия, имея другой основной источник дохода. Впрочем, в КВН позже тоже стали зарабатывать хорошие деньги, только не мы. Несколько лет спустя это стало очевидным, причем совершенно неожиданно для меня и Марфина. Нам предлагали крохи. Положение Миши было вообще возмутительным, поскольку он, с определенного момента, творил только на КВН, и с этого в основном жил, внося при этом такой вклад в сохранение и развитие КВН, что в таком контексте рядом с ним неловко себя выставлять. И тем не менее я тоже работал много в КВН, а жил в основном на деньги из «Ноу-хау». В Первой лиге в Воронеже финансовое положение было просто бедственное, но я очень уважал Нину Степановну и работал в основном за идею.

А на маленькие деньги за режиссуру передачи «КВН-ассорти», которая будет выходить намного позже на ОРТ и которая будет требовать от меня титанических физических усилий из-за плотного графика производства «Ноу-хау» в «Хелиосе», я соглашусь, свято веря, что денег в КВН просто нет, а делать передачу некому. В действительности все это будет происходить за несколько лет до кризиса 1998 года, когда шальных денег в стране будет масса. Когда после кризиса людям, приходящим на работу в КВН, станут платить в два раза больше, чем нам до кризиса, а материальная база определенной части «элиты» в руководстве КВН станет бросаться в глаза, когда станет просачиваться информация о спонсорских суммах в телевизионном КВН, мы поймем, что нас «поимели».

Много лет спустя у меня возникнет даже подозрение, что платили мне намного меньше денег, чем заявляли АВ, как руководителю программы. Поскольку основной источник существования был в «Ноу-хау», в «АМиК» я годами не получал свои деньги. Однажды Лобов, явно нервничая, мне сказал:

— Я не банк, процентов не плачу! Забери свои деньги.

Мне приходилось разрываться не только между телепередачами. Я сильно переживал и мучился из-за проблем в семье. В январе 1991 года, отправляясь из Домодедова в Тюмень на фестиваль, я, ожидая посадки в самолет, написал письмо папе, который очень хотел, чтобы после окончания аспирантуры я вернулся в Кишинев. Будучи активистом одного из политических движений, он верил, что его сын сможет повлиять на ход истории. Некоторые мои однокурсники активно занимались политикой и преуспели в этом. Со стороны происходящее в республике представлялось иначе. И что притом, что, будучи активным членом землячества, регулярно бывал в посольстве Республики Молдова на Кузнецком Мосту. Как мог, в письме еще раз постарался объяснить свое поведение. Но на войне, которая проходила между Молдавией и Приднестровьем (которое неофициально получало помощь из России), гибли люди, в том числе его знакомые, и желание сына остаться «на стороне врага», воспринималось им только как предательство.