Старец Ефрем Катунакский - Автор Неизвестен
Отец Леонтий со временем начал капризничать, жаловаться, что он больной, нуждается во врачах и что он должен уйти в мир. Все ему советовали: "Потерпи, отец Леонтий, потерпи. Бог велик, и Пресвятая нам поможет". Но он настаивал, и когда отец Никифор согласился проводить его до Фив, то отец Леонтий радостно говорил: "Буду сражаться с врагом там, где буду!" — и показывал на свои четки. Больше он уже не вернулся.
Болезни, труды, божественные откровения
Редко кто с возрастом не страдает от болезней. Для духовных людей болезни — это еще одно благодатное поприще борьбы, "ибо когда я немощен, тогда силен" (2 Кор. 12, 10).
Отец Ефрем страдал аллергией. В 14 лет он почувствовал, что у него как будто песок в глазах. Испугавшись, он скрыл болезнь от школьных врачей. Заканчивая гимназию в 1930 году и призываясь в армию, он уже имел серьезную экзему на суставе лодыжки правой ноги. Ему дали на два года отсрочку от армии с диагнозом "трофическая язва, излечивается со временем". Благодаря этой отсрочке он и оказался на Святой Горе.
Болезнь его преследовала в течение всей жизни. Нога была воспалена, и очень часто язва распространялась на все остальное тело. Были испробованы многие лекарства и многолетние строгие диеты, однако только терпение и постоянный уход могли дать хороший результат. Последние годы, когда отец Ефрем особенно сильно страдал от язвы на ноге и почти не спал, он говорил нам иногда: "Я не просил Бога отнять мою болезнь, но только даровать мне терпение".
Разумеется, что в молодые годы ему приходилось терпеть еще больше. Он должен был с больной ногой, имеющей весьма плачевный вид, ежедневно ходить в Святую Анну, на море, в горы и так далее, чтобы обслуживать, как самый молодой в братстве, двух старцев — отца Никифора и отца Прокопия. Он должен был мыть, готовить, месить тесто только одними пальцами, потому что, не дай Бог, если какая-нибудь капля влаги попадет на руку, которая зачастую была воспалена и покрыта болезненными ранами. Постоянный, нестерпимый зуд кожного раздражения доставлял ему неописуемое страдание.
Однажды он дошел до преддверия смерти. По-видимому, это была аллергическая экзема. Целиком все тело было раздражено, оно покрылось шишками нарывов, расчесанными до крови. Лицо его было изуродовано, веки совершенно закрыли глаза. Дрожь во всем теле становилась все сильнее и чаще. Он был весь в огне. Это случилось в 40-50-х годах (во время немецкой оккупации). "Куда там поехать в Салоники или найти врачей! — вспоминал о. Ефрем. — Пошел в церковь и стал в стасидию напротив иконы Божией Матери. Слезы лились рекой. "Пресвятая Богородица, — молился я, — Ты пообещала нам быть Опекуном, Кормителем и Врачом[29] нашим. Сейчас я прошу Тебя исполнить свое обещание… " И я сразу же почувствовал, как душа наполняется глубоким миром. Церковь была в 2 шагах от пошивочной мастерской — там трудились отцы. Пока я шел туда, почувствовал, как спадает жар с моего тела. Смотрю на свои руки — кожа, как у маленького ребенка. Божия Матерь сотворила чудо". В дальнейшем болезнь стала уже терпимой.
Отец Ефрем на протяжении всего времени, до самой смерти отца Никифора, был единственным из молодых послушников в каливе Святого Ефрема. Временами приходили и другие, но они или не оставались, или были неподходящими. К тому же старец Иосиф, предвидя трудности, с которыми отец Ефрем столкнется, не советовал ему набирать братство, пока жив отец Никифор. Так он и делал, несмотря на то, что за последние годы уже приходило более 10 молодых людей, желавших остаться рядом с ним, но им отказывали. Вот и получалось, что большие корзины с тысячей просфорных печатей, предназначенных для Афин, он таскал один в скит Святой Анны, к морю. Таким же образом мешки с зерном отправлялись на мельницу в Святую Анну, а затем возвращались оттуда. Вино из монастыря Дионисиата он приносил в баках, потихоньку подымаясь и спускаясь по многочисленным крутым, обрывистым и скользким тропинкам. Где там найти мула для строительных материалов, кровельного железа, дров, черепицы, асбеста, цемента! Сам себе и мул, и повар, и эконом, и садовник с мотыгой, и рукодельник, и землекоп, и строитель, и священник всех Катунак, да еще и неукоснительный исполнитель всех монашеских канонов и всех духовных обязанностей.
Однако Господь не оставлял его в трудные минуты. Как-то в лесу, у Холодных Ключей, он трудился один, вытаскивая на центральную тропинку пни от тополей для изготовления просфорных печатей. От тяжестей у него схватило спину. Тогда на тропинке появился некий юноша. Он помог вытащить пни туда, откуда их мог забрать погонщик мулов, и затем внезапно и странно исчез. В какой-то момент работы он назвал свое имя: Феодор. Позднее, отец Ефрем размышлял: "Кто же из двух это был — Тирон или Стратилат?"
В другой раз он пошел по послушанию в скит Ксенофонт. Отправился пешком из Дафни и недоумевал, что будет делать, ведь он совсем не знал этой местности. В дороге, однако, он встретил одного иеромонаха, соседа своего из Катунак, который тоже шел в скит и уверял, что хорошо знает все тропинки. Действительно, они дошли до места, но проводник его исчез, как будто сквозь землю провалился. Удивился отец Ефрем и лишь сказал: "Слава Богу!"
Старец испытывал особенную любовь к святому Нектарию Эгинскому. Часто на литургии он доставал его икону и возжигал перед ней свечу. Ходил поклоняться благоухающим частицам его мощей в каливу отца Герасима Песнописца в Малую Святую Анну, а когда имел большую нужду, то просил монахов каливы принести их ему в Катунаки для благословения. Когда его спрашивали, почему так велик святой Нектарий, он отвечал: "Потому, что еще и сегодня не перестает быть оклеветанным"[30]. Как-то отец Ефрем заметил, что в зерне, которое хранилось в кладовке, завелось множество амбарных долгоносиков. Он был один с больным старцем Никифором и ему было очень трудно тогда заменить это зерно. Тогда он помолился святому Нектарию, крестообразно приложил ватку к частице его мощей и затем положил эту ватку в зерно — и оставил всякое попечение. Прошло время, и когда понадобилось на помолку зерно, чтобы замесить хлеб, то он нашел зерно совершенно чистым. Святой Нектарий сотворил это чудо!
Также большую любовь Старец имел к святому великомученику
