Ворошилов - Николай Тимофеевич Великанов
Став членом партии, Клим считал своим долгом сделать всё возможное, чтобы каждый революционно настроенный рабочий, которого он знал, с которым общался, чётко определил своё отношение к большевикам и меньшевикам, твёрдо встал на ленинские позиции. На собраниях, различных сборах сторонников социал-демократического движения свои выступления он обычно заканчивал словами:
— Я, конечно, товарищи, с ленинцами!
Популярность Ворошилова среди трудового люда была огромна. Для луганчан Володька был своим в доску. Он уже выходил из юношеского возраста, становился мужчиной: наравне со всеми мог выпить водки, знался с женщинами. В разговорах с людьми не лез за словом в карман, речи свои нередко переливал матерками.
Роман Гуль, русский писатель-эмигрант из офицеров белой армии, в книге «Красные маршалы» сочно отразил образ Ворошилова, буйного Володьки того времени.
«— Чёрт возьми, что мы будем смотреть?! — истошно орал на массовках ленинец “Володька”. — Если наседка имеет, товарищи, яйцо, а в яйце зародыш, то при нормальных условиях из яйца обязательно вылупится цыплёнок! А зародыши революции налицо! И товарищ Ленин говорит, что надо учиться, товарищи, руководить массами! Правда, нам и револьвер, и булыжник, и болт, и гайка — всё хлеб!
В завершение речей своих он звал пролетариев на баррикады:
— На носу, товарищи, русская революция... Все к бою! Во время революции массы будут вооружены!.. Готовьтесь иметь своих командиров!..
Один из участников массовки рабочий Мальцев вспоминает, что из толпы как-то крикнул ему:
— “Володька”, мы тебя назначим красным генералом!
— Далеко хватил, — ответил Ворошилов, — какой я к чёрту генерал! Я в этом ничего не смыслю!»[37]
А российская революция была действительно близко. Выступления рабочих и крестьян сотрясали устои самодержавия. Сгущались революционные тучи, вот-вот грянет гроза.
В воскресенье 9 января 1905 года в Петербурге организовалось крупномасштабное шествие рабочих к царю с требованием улучшения жизни народа. Это шествие было жестоко расстреляно царскими войсками.
Кровавое воскресенье, как назвал народ расстрел мирного шествия к царю-батюшке, аукнулся в стране бурей гнева и возмущения. На заводах, фабриках, шахтах, в деревнях вспыхнули волнения, беспорядки — забастовки, митинги, погромы помещичьих имений. Как ни старалось правительство остановить их, — против «зачинщиков» и «бунтовщиков» были брошены полиция и жандармерия, даже воинские части, — однако восстановить порядок не могли. В Донбассе, и в частности на Луганщине, первую революционную бурю встретили с огромным энтузиазмом. Трудящиеся массы городов и деревень, поддержанные большевиками, с новой силой разворачивали борьбу против власть имущих.
В этих условиях социал-демократы срочно созвали в апреле — мае 1905 года в Лондоне III съезд РСДРП. Правда, назвать его съездом всех партийных фракций нельзя. Это была встреча представителей одной фракции — большевиков. Прочие фракции РСДРП во главе с меньшевиками на съезде отсутствовали. Одновременно с работой III съезда они провели в Женеве свою конференцию.
В связи с тем, что съезд проходил в период начавшейся российской революции 1905—1907 годов, он рассмотрел коренные вопросы тактики партии в революции: о вооружённом восстании, о временном революционном правительстве, об отношении к политике правительства накануне переворота, об открытом политическом выступлении РСДРП, об отношении к крестьянскому движению, об отколовшейся части партии. Был определён стратегический план партии в буржуазно-демократической революции: пролетариат как вождь революции в союзе со всем крестьянством при изоляции либеральной буржуазии ведёт борьбу за победу буржуазно-демократической революции.
Меньшевики на своей конференции в Женеве отвергли гегемонию пролетариата в революции и политику союза пролетариата с крестьянством. Они считали руководителем буржуазно-демократической революции либеральную буржуазию, и поэтому в случае победы революции власть должна оказаться в её руках.
III большевистский съезд РСДРП принял новый устав партии, избрал единый руководящий центр — Центральный комитет, утвердил центральный орган партии — газету «Пролетарий». ЦК и редакцию газеты партии возглавил В. И. Ленин.
Луганский комитет большевиков после прошедшего съезда стал центром притяжения многих социал-демократических организаций Донбасса, хотя формально они состояли членами Донецкого союза РСДРП, который оставался по своему составу меньшевистским.
К. Е. Ворошилов вспоминает, что они, луганские большевики, стремились «окончательно разорвать всяческие отношения с Донецким союзом». У них крепли связи с Екатеринославским большевистским комитетом. Но, конечно, всё далось не сразу и непросто.
«Ещё многие наши товарищи, — писал в «Рассказах о жизни» Ворошилов, — особенно из среды интеллигенции, продолжали колебаться и не имели ясных представлений о том, что внутри партии идёт напряжённая борьба...» Ворошилов говорил, что партийные активисты, как могли, разъясняли колеблющимся: речь идёт, по существу, о будущем партии и судьбе всей революционной деятельности на Донбассе. И в конечном итоге об успехе или неуспехе предстоящего восстания...
Наступил 1906 год. Вожди РСДРП готовили проведение очередного съезда. В организациях подбирались кандидатуры делегатов. От луганских социал-демократов на IV съезд РСДРП был избран Клим Ворошилов, возглавлявший Луганский большевистский комитет и одновременно являвшийся председателем Совета рабочих депутатов Луганска.
Делегат IV и V съездов РСДРП
В марте 1906 года Клим Ворошилов уезжал из Луганска в Петербург на IV съезд РСДРП, имея в кармане паспорт на имя Володина. Он был не единственным делегатом съезда от луганских рабочих. Вторым представителем была Конкордия Самойлова (псевдоним — Наташа Большевикова)[38], она следовала в Петербург другим поездом.
Ворошилова на перроне железнодорожного вокзала провожала небольшая группа единомышленников. Когда поезд тронулся, Клим выкрикнул из открытого вагонного окна своё любимое изречение:
— Черт возьми, что мы будем смотреть!..
Роман Гуль в очерке «Ворошилов» так описал поездку Клима в столицу России на IV съезд РСДРП. Революционер Володька, сладко любящий жизнь, «баб», «водочку», песни и пляски, отправляясь в далёкое путешествие в Санкт-Петербург, выглядел «шикарно» — в смазных сапогах, в кепке «шесть листов одна заклёпка», в косоворотке под дешёвым пиджаком. Типичный провинциальный франт из рабочих. Кроме Донбасса, заводов, степей и шахт, он доселе других краёв не видывал.
Столица империи поразила Володьку. Потрясли её великолепные дворцы, богатые магазины, парадный блеск улиц и площадей. В Петербурге он впервые увидел Ленина и был изумлён. Известно, что Ленин оказывал на людей сильное эмоциональное воздействие. И «ошеломительное» от него впечатление Ворошилова,
