Иван Чистяков - Сибирской дальней стороной. Дневник охранника БАМа, 1935-1936

Начальник выгоняет из кабинета, рычит. Не научит, не посоветует, да и может ли? Парторганизация не воздействует. За членов партии парторганизация может встать, а за нас беспартийных? Едят друг друга. Случай с помполитом Молчановым с К. В. Майхером, все обращается против низов. Надо бы обрезать начальника, но будет ли лучше? Едва ли.

Небо, небо. Вся красота и величие, все высокие чувства топчутся грязью БАМа. Но, любуясь восходом, забываешься. Эх, жизнь, жизнь!!!!! А что если… Нет, не надо. Надо жить. Неужели я хуже других? Я привык продвигаться в один-два месяца, а здесь, пожалуй, не надо продвижений, иначе не уедешь. Получил паспорт с постоянным место жительством в Архаре, ничего себе радость?

Только январь, а солнце пригревает, как будто теплей. Березки бурым фоном туманным весенним кажутся на белом снегу.

Оживет, проснется природа, и люди за ней. Встретят радостью, светлой улыбкой, а мы? Думаешь сейчас. И паршиво становится на душе. Есть же гады люди, их ни срок, ни изоляция не страшат и не волнуют. И неглупые люди, с умом и изобретательны, а творят безобразия, лишаясь многого. Осипов напился, ну и иди на общие работы. Долби и мерзни. Ешь баланду и корми вшей. Зарабатывай зачет. Не сознают люди, сами отталкивают наши блага, тепло, питание, легкий, по сравнению с общими работами, труд. Человеческое авось пагубно и бесцельно, не приносящее пользы мероприятие. Вот век живи и весь век учись. А, пожалуй, верно, что дураком умрешь.

Все же начальник порадовал! Чтоб его громом расшибло, продвижение началось. Премирует, ну служить как медному котелку. Как же вывернутся?

Что изобресть? Я всего три месяца, из них два абсолютно один. Новый человек на незнакомой работе. Взяли в отпуск политрука. Работай и изобретай, крутись и выкручивайся, никакой существенной и несущественной помощи.

Вот работка! Но ведь не легендарный же был Лоуренс. Начну и я. Вечером приехал помполит. Зарядка, накручивание. Прорезались до 4-х часов утра в бильярд и уехали. Что же, у нас и это развлечение, лучшего не сыщешь. Заработать БАМ что ль? Глупо, это самый легкий выход. Все же с весной еще тяжелей будет. Для меня свобода — больше 80 % жизни. 38° холода, ветер. Поворачиваешься то одним, то другим боком к печке, а к жизни пока имеем право повернуться только одним боком.

22 [января]

Посмотрел в окно и подумал. Тюрьмы нет, но какая разница, кругом пусто, пойти некуда. Холодно и ветрено. Идти не хочется, да и некуда. Сегодня выходной, но на душе неспокойно, а если так, то какой отдых. Зимовать придется по плану здесь, но мы [неразборчиво] приказ и поехали.

23 [января]

Бредешь по колено в снегу по тайге на 14 подкомандировку и ни о чем не думаешь, а только об увольнении. Даже инцидент с огоньками — и тот не волнует. Вот же сорванцы, не хотят идти на ф-гу и только. Раздеваются догола на 40° мороза и со станции на ф-гу бегом. Не мерзнут же черти. А что за удовольствие в этом, не знаю. Никак не идут в штрафное помещение бабы. Пошли на хитрость. Садится на вахту стрелок вновь прибывший, с карандашом и бумагой. Вызывают, допрашивают, потом сажают, говоря: подождите, и так следующих.

Принес 10 кило яблок моченых. Как хорошо поесть кисленького. Под койкой ледник, яблоки замерзают. Вот это жизнь. Прошелся до Улетуя вечером, в шинели. Забирает. Моргает керосиновая лампа, коптит. Наверно я после БАМа буду с удивлением смотреть на электро. Январь проходит, а там февраль — март. Весна и лето пролетят. Куда торопимся? Почему спешим жить? Не знаю! Торопишься, ждешь лучшего, а за ожиданием смотрим — жизнь-то и пролетела. Интересует меня и премия, но и не хочется продвинуться; но как будто становлюсь медным котелком.

24 [января]

Хотя скорей бы тепло. Вопрос дров, вопрос жизни и конца строительства. Вопрос осложнений охраны с з/к. Жгут шпалы, возят возами. Здесь немного, там немного, а в общем уничтожают тысячи, уничтожают столько, что страшно подумать. Начальство или не хочет, или не может додуматься, что дрова нужны и что шпалы обойдутся и обходятся дороже. Наверное, всем, как и мне, служить в БАМе не хочется. Поэтому не обращают внимания ни на что. Крупные чины, члены партии, старые чекисты делают и работают на авось, махнув на все рукой. Чего же, спрашивается, надо мне? Демобилизоваться сейчас не удастся, значит надо продвигаться, но будь начеку. Тут еще бойцы, черт бы их съел, куклы какие-то. Состав з/к — лишь бы отбыть срок, состав в/н идет в БАМ кому некуда больше деться. […] Манекены, живые куски мяса. Ну, хотя бы несли службу хорошо, нет же и этого. Вся дисциплина держится на Ревтрибунале, на страхе. Приходится быть артистом. Надо ли продвинуться? Лучше ли нач. отряда?

25 [января]

Как-то радостней и легче работается, когда имеешь помощь — совет — инструктаж со стороны начальства. И многие невзгоды становятся не так тяжелы. Вечная натянутость, разница в чинах, крутить и крутить, вот армия. Замерз ночью основательно. Чихаешь, и насморк как фонтан из буровой скважины. Дни становятся длиннее, солнечнее, но не радостней. Наша радость будет чиста и полноценна, искренна тогда, когда уволимся из БАМа.

Просидел весь день со стенгазетой.

Что нужно человеку из имущества? Три пары белья нательного и постельного, три пары портянок и носков, валенки, сапоги, три носплатка, верхнее обмундирование, одеяло, подушка и все. Еще маленькую кучку денег и все в порядке. Бедна наша жизнь в БАМе.

27 [января]

На проход до Буреи. Это значит девять километров до 29-й да 28-й, до дому. На мосту не пропускают. Что я за командир НКВД. Наши же части нас же и знать не хотят. Надоело писать о шалмане. Пара коз подбежала к ф-ге на 300 м, пока за винтовкой туда да сюда, замелькали хвосты. Одна набралась смелости, пробежала под мост. Пришел в 5 ч. утра. Спать, конечно, холодно. Нагружаешь на себя черт знает сколько, тяжело, но холодно. Напало какое-то бездельное настроение. А впереди ничего отрадного. Уполномоченный 3-й части Морозов так же безнадежно отзывается об увольнении. Поживем — увидим, не может быть того, чтобы не было выхода.

28 [января]

Как все уставное относительно и особенно у нас. Отправляем этап. Часть приняли, проверили, часть не поехали. Уполномоченный ругается, мы протестуем. Уполном. прав и мы правы. На случай чего-либо мы будем виноваты, если не отправим людей, тоже мы виноваты. Как-нибудь. Тут еще план, черт бы его затащил в пекло. БАМ — ссылка всем вольным и невольным. Вчерашняя усталость сказывается и сегодня. Было бы отдельное помещение, ушел бы от ребят и лег с семи часов. Здесь же как то неудобно.