Владимир Гуляев - В воздухе илы

"Летное поле" осталось позади. Кроны деревьев сомкнулись над нашими головами. Знакомая дорожка.

Но что такое?.. Возле нашей "едальни" целая толпа.

- Наверное, завтрак еще не готов! - предположил Костя.

Подходим ближе. Нет, двери в столовую гостеприимно распахнуты, а весь народ скопился возле стенда, на который обычно вывешиваются "молнии", боевые листки и стенгазеты. Протискиваемся поближе. Сразу привлекает внимание заголовок: "Пример мужества и мастерства показывает командир полка!" Интересно! Глаза уже непроизвольно бегут по строчкам.

"Еще в боях под Москвой командир полка майор Леонид Давыдович Рейно показывал своим подчиненным примеры мужества и мастерства. Однажды полк получил задание нанести удар по вражескому аэродрому, располагавшемуся под Смоленском, откуда гитлеровцы совершали налеты на Москву. Первую группу штурмовиков на это сложное и ответственное задание повел сам командир полка. В районе цели их встретил шквальный огонь зениток. Маневрируя, ведущий повел свою группу в атаку. На аэродроме запылали несколько вражеских самолетов. При выходе из пике в хвостовую часть машины майора Рейно угодил зенитный снаряд. Но ведущий приказал повторить атаку. На вражеском аэродроме возникли новые очага пожаров. Это горели самолеты на стоянках, цистерны с горючим. Во время второй атаки в левую плоскость самолета майора попал еще один снаряд. Машина стала менее устойчивой. Но, охваченный боевым азартом и ненавистью к врагу, командир продолжал штурмовку. Вся группа следовала за своим ведущим. Третьим снарядом разнесло обтекатель винта, появилось несколько новых пробоин в плоскостях. Самолет стал почти неуправляем. Однако Рейно не покинул машину. Перетянув линию фронта, он посадил ее на фюзеляж. Леонид Давыдович остался жив.

Вторая восьмерка под командованием старшего лейтенанта Новикова, совершавшая повторный надет на аэродром, вдохновленная мужеством командира полка, тоже произвела несколько заходов на цель, уничтожив много вражеской техники и склад боеприпасов.

В этом вылете три наших летчика были ранены, но ни один из них не прекратил штурмовки фашистского аэродрома и все восемь экипажей долетели до своей базы. Вылет вражеских самолетов на Москву был сорван.

Вскоре стали известны результаты этого мощного удара по аэродрому врага. Наши штурмовики уничтожили и повредили 45 самолетов, 4 бензоцистерны, 2 склада с боеприпасами, десятки солдат и офицеров противника были убиты".

- Молодцы гвардейцы! - дочитав статью, восхитился Костя.- Почти целый полк вывели из строя!

Вторая заметка еще больше привлекала внимание остротой заголовка: "Побеждает дерзость".

"В боях под Москвой,- говорилось в ней,- летчик Николай Чувин, возвращаясь из разведывательного полета, неожиданно встретился с десятью "мессершмиттами". Уклоняться от боя было невозможно, и Николай Чувин принимает решение: самому атаковать врага! Он направил свой самолет на группу истребителей противника и открыл огонь из пушек и пулеметов по ведущему первой пятерки. Вражеские истребители не ожидали такой "наглости" от штурмовика. Ведущий "мессер" вспыхнул и круто пошел к земле. Остальные девять "мессершмиттов" набросились на Чувина. Но тут их атаковала пятерка наших истребителей, сопровождавшая разведчика. Внезапная атака увенчалась успехом. Еще два "мессера" были сбиты. Потеряв три самолета, в том числе ведущего, гитлеровцы прекратили преследование. Эта схватка произошла в районе Тулы. Наши самолеты взяли курс на свой аэродром. Пролетая мимо железнодорожной станции Горбачево, уже на своей территории, Николай Чувин заметил на станции пожар. На путях стояло несколько эшелонов, на которые вражеские бомбардировщики заходят для очередного бомбового удара.

- Над станцией "юнкерсы", атакуйте! - крикнул по радио Чувин сопровождавшим его истребителям. Наши "яки" врезались в строй фашистских бомбардировщиков и сбили два из них. Остальные, беспорядочно побросав свои бомбы, повернули на запад.

Так летчик Николай Чувин, успешно проведя разведку, доставил ценные для командования данные, сбил фашистский самолет и помешал "юнкерсам" разбомбить наши эшелоны.

Учитесь мастерству у гвардейцев! Они и в воздушных боях с врагом не отступают!"

В столовой мы оживленно продолжали обсуждать прочитанное. Для нас, молодых летчиков, только начинающих свою боевую биографию, подвиги наших старших товарищей стали вдохновляющим примером в борьбе с ненавистным врагом.

В начале мая наша дивизия перебазировалась на аэродром близ небольшого поселка. С этого аэродрома мы начали летать на Витебско-Полоцкое направление.

Однажды Федор Садчиков повел четверку на штурмовку железнодорожной станции Ловша. С ним улетел и Костя Шуравин. Оставшиеся на земле, как всегда, с волнением ждали возвращения своих товарищей. Как-то они там? Всем ли суждено сегодня вернуться? Когда летишь сам, то времени не ощущаешь. А здесь, на земле, в ожидании, оно тянется мучительно медленно... Уже наши должны вот-вот возвратиться. То и дело, как бы между прочим, поглядываем в ту сторону, откуда должны появиться наши самолеты. Но их почему-то все нет и нет.

Вдруг совсем с другой стороны из-за леса появляется "ил" и, не делая круга над аэродромом, прямо идет на посадку. Не успели колеса коснуться земли, как винт остановился. По хвостовому номеру мы сразу определили, что это самолет Кости Шуравина. Закончив пробег, "ил" замер на полосе. Мы со всех ног бросились к самолету. Подбегаем и видим: задняя часть фюзеляжа и все хвостовое оперение в масле. Значит, пробит масляный радиатор, масло вытекло и мотор заклинило, очевидно, уже близ аэродрома. Сам же Костя сидел в кабине и счастливо улыбался. Значит, все в порядке.

А вот еще три самолета появились над аэродромом. Надо срочно освобождать посадочную полосу. Ждать, пока приползет трактор, не стали. Народу у Костиного "ила" было много, и мы, дружно навалившись, покатили его в сторону. Костя, сидя в кабине, помогал нам с помощью тормозов разворачивать самолет в нужном направлении. Едва мы успели оттащить с посадочной Костин "ил", как сел другой и, не останавливаясь, порулил к землянке, где помещался медпункт. Как оказалось, стрелок был ранен осколком снаряда. За 50 минут полета он потерял много крови. Его тут же на санитарной машине отправили в санчасть, затем - в госпиталь, где с трудом спасли ему жизнь. Но воевать он больше не смог.

Как-то вечером, когда последний самолет вернулся с задания, мы лежали под плоскостью. Ребята в ожидании ужина "травили анекдоты", а затем мы с Володей Сухачевым на два голоса затянули "Солнце нызенько". А оно действительно уже висело на верхушках деревьев дальнего леса. Ребята начали подпевать нам такая мирная идиллия.