Георгий Соколов - Малая земля
— Боюсь, укачает меня, — признался он Калюжному. — По мне, легче в самую жестокую атаку пойти, нежели болтаться в море.
— Не напускай на себя страху заранее, — проговорил назидательно Калюжный. — Море смелых любит.
Закурили из одного кисета. Затянувшись крепким махорочным дымом, Степкин внимательно посмотрел на Калюжного. Кто хоть раз видел Калюжного, тот надолго запоминал этого моряка. У него большой, с горбинкой нос, черные блестящие глаза, широкие скулы. Между носом и лбом резкая поперечная борозда, широкие брови, бронзовое от загара лицо. Силой и мужеством веет от этого человека.
— Послушай, — проговорил Степкин, осененный догадкой, — ты не тот самый Калюжный?
— Не тот, — поняв о ком говорит Степкин, ответил моряк. — Не дорос еще до того. Того Алексеем звали. Да ты откуда знаешь о нем?
— Стало быть, знаю.
— Это интересно! Что же знаешь?
Слегка обиженный снисходительным тоном товарища, Степкин решительно заявил:
— Перестань-ка считать меня салагой! Я уже в двух десантах участвовал. Правда, не в морских. Пороху понюхал! На моем счету как-никак десятка три гитлеровцев наберется.
— Ого! — удивился Калюжный, проникаясь уважением к товарищу.
— То-то и ого! Мне бы лишь за берег уцепиться, а там, на земле, я в привычной обстановке. Не зазря меня к вам причислили. А что касается шинели — так это интенданты снабдили такой, а я ни при чем.
— Не серчай, Ваня! — смягчился Калюжный. — У меня характер такой — подковыристый. Ежели что — сдачи давай. Ты вот о Калюжном заговорил. Это был человек! Дзот номер одиннадцать в Севастополе по-нашему, по-черноморски, дрался. Калюжный и его товарищи погибли, защищая родной город. Более двух суток семь моряков отбивали атаки батальона фашистов. По ним били несколько вражеских батарей, их бомбили десятки самолетов. А они до последнего дыхания дрались…
— Читал я об этом. Что и говорить — герои…
В это время раздалась давно ожидаемая команда:
— Становись!
Лейтенант медленно прошел вдоль шеренги автоматчиков. Около Калюжного он остановился.
— Ну как, скучаешь по своей канлодке? — спросил он.
— Что же скучать-то. Она на дне, а мне туда не хочется, — отшутился Калюжный. — Довоюю на суше.
Малеев спросил Степкина:
— Не страшно молодому десантнику?
Степкин покраснел, по его широкому лицу расплылась улыбка.
— Никак нет, товарищ лейтенант. Я клятву дал,
Малеев скомандовал:
— На посадку!
Вскоре катер вышел в море.
Десантники разместились всюду, где только можно. Степкин сначала сидел в камбузе, но там его начало тошнить, и он вылез на палубу, прилег рядом с Калюжным, стараясь не смотреть на море. Калюжный сунул ему кусок соленого сухаря.
— Грызи! Помогает. А то с непривычки травить начнешь.
Беспокойное и могучее море развернулось во всей своей мрачной красе. Где-то далеко-далеко из его вод росли горы облаков различных оттенков. Иногда казалось, что небо — это опрокинутое море, в котором гак же, как и в настоящем море, несутся темные волны с седыми хребтами. Дул порывистый ветер.
Калюжный смотрел вперед, жадно вдыхая соленый воздух.
— Ваня, — тихо позвал он Степкина, — а у тебя жена есть?
— Нету…
— А любимая девушка?
— Есть.
— Хорошая?
— А как же.
— И у меня есть. В Баку живет, — вздохнул Калюжный.
Степкин тоже вздохнул и закрыл глаза. Так лучше — и моря не видно и можно предаться воспоминаниям. Он еще не написал Кате, что военная судьба связала его с морем. Вот удивится! Когда же конец войне? Не скоро, видать. Враг еще на нашей земле, а его надо гнать до Берлина. Дожить бы до того дня, своими ногами пройти по улицам вражьей столицы, а потом вернуться в родную
Рязань и справить свадьбу. Он, конечно, опять будет работать на мебельной фабрике столяром. А может быть, его тогда назначат бригадиром, а возможно, и начальником цеха. Хотя от цеха он сам откажется — не по силам, а вот с бригадирством вполне справится.
— Ты, никак, спишь? — услышал он голос Калюжного.
Степкин открыл глаза и проворчал:
— Уснешь тут, когда нутро выворачивает. Мечтаю.
— А-а, — протянул Калюжный. — О чем?
— О работе после войны…
— Ну и что?
— Да ничего… Отвлекает…
— Ну, и то хорошо…
Неожиданно море и небо рассек огненный луч прожектора. Свет его скользнул по волнам, отражаясь в зеленоватых тенистых хребтах. С берега потянулись огненные нити трассирующих пуль. Стреляли из крупнокалиберных пулеметов. За кормой катера разорвалась мина.
— Обнаружили! — с досадой произнес Калюжный.
Катер рванулся вперед, потом вправо, уходя от обстрела.
— Рисково, — заметил Калюжный.
— А что? — спросил Степкин, невольно втянув голову в плечи.
Сейчас ему хотелось быть на земле. Только матушка-землица укроет от пуль и осколков. А тут куда денешься? Эх, тяжело пехотинцу в море!
— Командир катера и рулевой здорово рискуют, — пояснил Калюжный. — Немцы все море около берега минами загородили. Можно нарваться при такой скорости. Ну, да ты не падай духом, — Калюжный ободряюще хлопнул по спине Степкина, — катером командует боевой командир товарищ Россейкин.
С командирского мостика раздался уверенный голос командира роты лейтенанта Малеева.
— Командиры взводов, приготовиться к высадке!
Из камбуза, из кают-компании вылезали бойцы. На палубе сразу стало тесно. Все напряженно всматривались в черный берег. Степкин чувствовал, как колотится его сердце. Он крепко сжимал автомат, стиснув зубы и нахмурив белесые брови. Ноги немного дрожали. Он взглянул на Калюжного и увидел, что тот переминается с ноги на ногу, перекладывает автомат из руки в руку. «Тоже переживает», — подумал Степкин, и это почему-то подействовало на него успокаивающе.
Лейтенант Малеев сошел с капитанского мостика и встал около борта.
На полном ходу катер подлетел к деревянному причалу рыбзавода и остановился, чуть подрагивая.
— За мной! — крикнул Малеев и прыгнул на деревянный настил.
— Быстрей! Шевелись! — торопили автоматчиков моряки.
Кто-то упал в воду и закричал. Калюжный остановился, снял с себя пояс, лег на настил причала и протянул один конец барахтающемуся в воде. Тот ухватился, и Калюжный вытянул его на берег.
Два бойца упали, подкошенные пулями. Их тотчас же подхватили обратно на катер.
Автоматчики бежали за командиром роты. Они были предупреждены, что место высадки обстреливается гитлеровцами. Остановились в развалинах большого здания. Малеев приказал командирам отделений пересчитать бойцов. В это время начался ожесточенный обстрел пристани из минометов. Кто-то пробасил:
