Увидеть весь мир в крупице песка… - Юрий Андреевич Бацуев
Чабан: – А здесь уже отбирали. Сказали чистая, можно пить.
Коля: – Нет, аксакал, мы для других целей. Мы по воде руду ищем.
* * *
Расщелина на берегу моря. Берега обрывистые. Обрывы до 15 метров. В логу временная стоянка геологов. Костёр. Силуэты людей, автомобиля. Волны большие. Место таинственное. Разговор у костра.
– Да, братцы, (с пафосом) исчезла свежесть ощущений. Сейчас бы какого-нибудь городского корреспондента или поэта сюда. Наслушались бы «ахов восхищения».
– Что поделаешь, если мы сами составная часть этой поэзии.
– Колоритные фигуры самой матери – природы. Особенно цыган. (Цыган – толстый шофёр. Спит при первой возможности. И сейчас он спал. При слове «цыган» просыпается):
– Что такое? Кому помешал цыган?
Все смеются:– Цыган и во сне спит. Не мешайте ему…
( Использовать стихи «Баллада геологов»).
* * *
Город. Встреча начальника партии Арсения Николаевича Иванова с доктором филологических наук Арсением Михайловичем – Х. Х Махмудовым.
Х. Х.: – Здравствуй, тёзка Сеня. Долгонько же мы, однако, не виделись. Что новенького на геологических ступеньках познания мира. А ты, брат, я вижу, ещё сильнее раздобрел. Бери пример с меня, старика. Каждое утро физзарядка, больше движений и никакого обжорства.
– Раздобреть-то, может, и раздобрел, да вот дела мои не совсем важные, Арсений Михайлович.
– Что такое, голубчик?
– Нашу геологическую партию опять хотят разогнать. Это просто ужас какой-то – каждый год одно и то же. Подходит новый год – кому в радость, а нам хоть в траур рядись – не дают денег… (Иванов продолжает беседу, потом отходит к своим коллегам).
… – Кто этот старичок?
– Профессор, доктор филологических наук. Забавный тип, нравится он мне – ругательский такой. Всё тоже воюет и не без серьёзных оснований. В больнице мы познакомились с ним. Знаешь, его инициалы в научных работах X. Х. Но все зовут его Арсением Михайловичем. Он татарин. Но мы с ним, как видишь, тёзки…
– Кстати, как то говорил мне Х. Х.: – Помните стихотворение «Как хороши, как свежи были розы»?
– Ещё бы,– отвечаю, – Тургенев, Иван Сергеевич.
– Вот то-то и оно, что не Тургенев, а Мятлев. Читайте, говорит, мою работу за 1955 год в Филологическом сборнике Университета. Тургенев просто использовал несколько строк из стихотворения Мятлева.
– В русском языке и литературе,– продолжал он, – много парадоксов, я, говорит, имею в виду учёный мир этой отрасли. Лет пять назад защищал в АН один соискатель докторскую диссертацию, так у него само название работы было возмутительно:– « А. С. Пушкин – основоположник русского языка». Это ж абсурд. Я прямо так и заявил:– Что же это, господа хорошие, до Пушкина не существовало русского языка?– И вы знаете, что там было? Чуть не освистали меня!
Опять у костра.
Продолжение разговора.
– «Открылась бездна звёзд полна – звездам числа нет, бездне дна!»,– когда-то восхитился Ломоносов.
Не знаю, кого как, а меня, как представлю эту бездну – в дрожь бросает. Подумать только, вечная ночь, без конца и начала – жуть. По-моему, претендентов в космонавты с богатым воображением нельзя набирать. С ума сойдут…
Сценка у пляжа в лагере.
Подходит девушка. Может быть, её где-то обидели, и она пришла в лагерь геологов. А вернее всего её привёл в лагерь Гена – ловелас (он с бородкой и очень обходителен). Усадил гостью на раскладной стульчик у походного стола, стоявшего у потухшего ночного костра, налил девушке чаю.
– Девушка,– вежливо заговорил Гендос.– Я вижу, Вас кто-то очень обидел. Можете не говорить кто и за что. Всё это было у Вас до встречи со мной. А я сейчас, конечно, если позволите, загляну в вагончик, возьму гитару и постараюсь поднять Вам настроение песней. Предупреждаю, песни мои для Вас будут только о любви (удаляется в сторону вагончика).
Девушка, обращаясь к Василию Ивановичу Сташкову: – Скажите, пожалуйста, а кто этот, симпатичный молодой человек, как хотя бы его зовут?
– Его зовут Гендос.
Девушка: – Странное имя. А фамилия?
– Парадонтос. Он у нас эллинских, греческих кровей и девушки его любят.
– Вы шутите, он совсем не похож на грека. – Шучу, шучу. Его зовут Гена.
Вернулся Гендос с гитарой и, придвинув поближе к девушке чурбак, устроился на нём:– Я, пожалуй, начну свой «концерт» вот с этого романса (настраивает гитару, затем поёт):
Я нежно держал твои руки -
Никто так теперь их не нежит.
Ласкал, целовал твои груди,
Вселяя любовь и надежду.
Такого ты прежде не знала -
Ты кроткой была, нелюдимой.
От неги моей задыхалась -
Впервые была ты любимой.
Любимой была и счастливой,
Ты только о том и мечтала,
Но время необратимо -
Что было, увы, то пропало.
Но время необратимо -
Что было, увы, то пропало…
– Ну как?– спросил Гендос.
– Классно. Но только… всё было так здорово, а потом всё «пропало».
– Но это уж как водится. Особенно в песнях… А знаешь,– можно я тебя на «ты»?-
я сейчас для тебя лично от себя спою. ( Поёт):
Не упрощай себя, хорошая моя,
Ты звёздочка в миру неповторимая,
Твои глаза о многом говорят:
В них чувства добрые и негасимые.
Они чаруют полнотой любви,
Любви красивой, нежной,
нерастраченной…
Во мне они, как искорки зажгли
Костёр души. И пламенем охвачен я.
Таинственная девочка моя,
Любимая, застенчивая, сладкая,
Тоскую о тебе теперь украдкой я,
В душе от всех любовь свою тая.
…Девушки постоянно должны интересоваться Гендосом. И потом, когда он уже погибнет, в лагерь приходит, одна из девушек и диалог почти повторится.
Девушка: – Скажите, пожалуйста, а как зовут симпатичного молодого
человека, который у вас здесь работает?
Ответ (грустно): – Гендос, а фамилия Порадантос, он у нас эллинских кровей.
– (Изумлённо): Что вы говорите? Вот бы не подумала (отходит).
Ответ тихий для себя:
– Да, эллинских кровей. Но теперь его нет с нами…
Анархай
03. 04. 1973 г.
Дует южный, но почему-то холодный ветер. Я только что проводил Николая Георгиевича и прочих. Вымыл руки и лёг на своё очень удобное место, чтобы, наконец, осмыслить вчерашний, первый в этом году полевой день. Теперь я снова в поле. Ехать не
хотелось, потому что поездка для меня была неожиданной. Пока собирался очень злился на Баса. С таким настроением и сел в машину. Встреча с полем особого впечатления не произвела и всё от того, что пока ещё не ощущается наступление весны, хотя снега уже нет, но травка лишь кое-где и
