Зинаида Фосдик - Воспоминания о Рерихах

04.09.1924

<…> Я вижу и понимаю все обстоятельства за то, чтобы Тарухан был присоединен к делу. Мы все беспрекословно исполним то, что от нас ожидается, и постараемся оправдать доверие. Но одно прошу Вас, родная Е.И., — поверить нам: мы никогда не отталкивали новых. Наша вина заключается лишь в том, что мы их слишком тащили и боролись за них с ними же, то есть с тем нехорошим, что подымалось в них против нас. Мы никогда не запрещали им ходить к русским, мы им говорили лишь о нескольких русских, указанных Н.К. и известных нам, и указывали им на вред встреч с ними, но на вред дела, а не для них лично. Мы, правда, слишком уговаривали, слишком упорствовали, но даже в те моменты, когда видели их непонимание и нежелание понять Учение и явную борьбу против нас, и тогда мы отстаивали их и не допускали мысли об отталкивании их. Мы Вам о многом писали, но еще больше не писали, ибо трудно было, да и не хотели Вас огорчать. Послезавтра мы едем домой, и, я опять повторяю, мы исполним все с великой радостью, что нам Указано М. и Вами, нашими светлыми и мудрыми учителями. Это будет нелегко для нас, ибо пока мы еще не чувствуем в Тарухане искренности по отношению к нам. Морей же и М[арья] А[лексеевна] явно враждебны теперь. Конечно, мы сильно надеемся на приезд Н.К. и на то, что их сердца откроются и дух посветлеет, ибо как же иначе они смогут служить делу, если им нельзя оказать доверия не только в больших делах, но даже в мелочах. Но мы понимаем нужность людей и на будущее хорошо примем к сведению пройденный нами урок. Верьте, родная, ничто так не радостно для нас, какповиновение Указам, и мы только лишь думаем, как бы все понять и не упустить. <…>

19.10.1924

<…> Ваше последнее письмо, полное указаний на детей, заставило нас всех серьезно призадуматься над текущей задачей — как именно вести их. <…> Приближая детей к красоте, природе, давая им яркие облики Великих Духовных Учителей мира, мы этим самым разовьем в них духовную сторону их жизни и у них же сможем учиться <…> Порума и Модра будут читать о легендах и сказках всех народов, я постараюсь, говоря о музыке и ее выдающихся представителях, провести параллель с жизнью и служением через искусство человечеству. <…>

28.10.1924

<…> Наши любимые Н.К. и Светик уже 4 дня с нами, и мы все еще до сих пор не можем опомниться от этой чудесной действительности. Сколько уже решено, улажено, поведано! Трудно сразу обнять всю величину плана, но как он величественно и красиво развертывается! Мы все время с Н.К., урывая каждую свободную минуту, чтобы услышать еще больше, спросить и прямо быть близко, чувствовать свет и мудрость, исходящие от него. Бывая с ним, чувствуешь огромную силу, и она передается, начинаешь во все глубже вникать и смотреть спокойно и радостно в будущее. А Светиком мы все не можем налюбоваться! Он такой ласковый, во все входит, всех к себе притягивает и духовно так чувствует все происходящее, давая такие мудрые и в то же время практические советы. Мы приобретаем в нем не только любимого брата, но и наиболее ценного и необходимого сотрудника. При его знаниях, тонком вкусе и понимании в искусстве Cor[ona] Mundi будет обогащаться предметами истинного художественного значения, не говоря уже о том, что и для Americ[an] Museum он будет необходим своими советами. Он уже знает каждый угол в школе. <…>

Тарухан и Нару уже присутствовали пару раз при чтении и были с нами вместе одну субботу. <.. > Школа очень понравилась Н.К. и Светику, и уже дано нам много ценных идей для будущих построек. <…>

[12.11.1924]

<…> Только что уехали Н.К. и Светик с Хоршами в Чикаго. <…> описание событий со времени приезда Н.К. Было сделано очень много: укреплены все новые дела, «Алатаса», «Белухи» — оформлены наиболее точно, при полном удовлетворении Тар[ухана] и Нару, не говоря уже о нас. В делах Master Institute] и Cor[ona] Mundi произведены важные перемены, Н.К. указал необходимость составления бюджета по каждому учреждению. <…> Сделаны многие изменения и в Музее, способствующие колоссально улучшению гармонии красок. <…> В прессе большой интерес в связи с приездом и новыми картинами Н.К. — интервью и статьи появились во всех газетах здесь и иногородних. С Таруханом установлены хорошие дружеские отношения, ибо мы поняли многое, чего раньше не знали, и видим, что внешними уступками можем добиться огромных результатов для плана всех дел. От Н.К. исходят лучи любви и света на нас всех, целые дни стараемся побыть около него, уловить все им сказанное, спросить все, что накопилось и накопляется, и получить самый чудесный и ясный ответ, разрешающий все трудности <…> все делается поразительно скоро и легко. <…> мы чувствуем буквально крылья за спиной! Н.К. для нас является мудрым отцом, учителем, дающим щедрою рукой каждому из нас. О новых картинах трудно говорить — они священны. Не только мы, даже посторонние, видевшие их, глубоко это чувствуют. Светиком мы все не можем налюбоваться, его умом, громадным духовным ростом и блестящими достижениями в области живописи и медицины. Какой это блестящий талант и при этом такая тонкая и ласковая, нежная душа — всех любит, и все его любят. <…>

У нас начался класс, с 2 ученицами, русского языка. <…> Все полно значения, и мы ежеминутно видим, насколько необходим был приезд Н.К. именно теперь. Стараемся «проявить понимание» и укрепить все во время его присутствия. <…>

20-[21].01.1925

<…> Да, жертвы нет, есть лишь возможность, данная нам, — приобщиться к пониманию всего Плана и умению работать для будущего, а не жить мыслями о сегодняшнем дне. Я как-то внезапно прозрела и начала теперь остро понимать, что такое подвижность и гибкость мышления. И так радостно, родная Е.И., сознаваться во вчерашних ошибках! В особенности я начинаю видеть, как преступно упорно держаться того, что я сказала когда-то, раз я вижу, что это на настоящий момент непригодно. Любимые! Чему Вы только нас не научили! Привели к Нему, открыли глаза на Свет и Красоту, дали радость труда и приобщили к постройке Новой Страны. Какая тут может быть даже мысль о жертве с нашей стороны, когда на нас льется поток Благодати? Я вижу на нашем любимом Светике внушенную ему Вами с детства широту мысли, и гибкость, и подвижность в действиях. Умение взяться за все, оценить все обстоятельства, направить энергию по разным пунктам при исключительном художественном таланте — все это поразительно! И ведь он еще так молод! Вижу в нем все время Вас, родная моя, Ваше золотое нежное сердце и ласковость ко всем и люблю его за это еще больше. <…> Опять все почувствовали тесное, общее единение и любовь друг к другу, о которой так чудно нам пишет сегодня Н.К. Тарухан и Нару подходят все ближе, и с ними нам все легче работать вместе. <…>