Борис Григорьев - Карл XII, или Пять пуль для короля

... Соединившись с Мёрнером, Карл предпринял штурм Христиании, и 22 марта они совместными усилиями заняли норвежскую столицу. Этой вылазкой Карл XII добился своей первой цели: он все-таки слегка разозлил датчан, и это было лучше, чем сидеть без дела в Истаде и ждать, когда враг вторгнется в страну.

Но главной цели — уничтожить датско-норвежскую армию — шведы достичь не смогли: Б. X. Лютцов отвел свои войска к Драммену, на запад от Христиании, на хорошо оборудованные позиции, а замерзшие и изголодавшиеся шведские соединения выдохлись и ничего сделать с ними не могли. Шведы предприняли ряд безуспешных атак, в ходе которых погибли и попали в норвежский плен несколько сотен солдат и офицеров, среди которых оказался и любимец Карла полковник Аксель Левен. Затем последовал еще один неприятный удар: из-за некомпетентности и трусости генерал-лейтенанта К. Л. Ашеберга, сына известного фельдмаршала, оставленного в тылу для обеспечения тыла шведской армии, противнику удалось высадить с моря десант, уничтожить шведский гарнизон в количестве 600 человек и перерезать коммуникации, связывавшие армию со страной. Положение шведской армии стало критическим. Викинговский набег (а иначе эту операцию назвать трудно) показал, что без поддержки флота все действия шведов обречены на провал, а норвежский ландшафт оказался намного труднее для военных действий, чем его себе представлял Карл по картам и из сообщений норвежского перебежчика.

Простояв пару недель в норвежской столице, Карл отошел обратно на юго-восток и разбил свою штаб-квартиру в местечке Торпум, в нескольких километрах к западу от города Фредриксхалль, где его армия и простояла до конца апреля. Лютцов со своей армией находился на другом берегу реки и тоже не предпринимал никаких действий. В Торпуме у короля родился план к середине лета напасть на Фредриксхалль так, чтобы застать его врасплох. Карл получил информацию, что часть норвежского гарнизона находившейся по соседству крепости Фредрикстен ночует в этом городе. Можно было попытаться отрезать часть гарнизона от крепости, а если удастся — по мосту ворваться в саму крепость на плечах спасающихся бегством норвежцев и датчан. Застать врасплох город, однако, не удалось — сведения, на которых базировался весь план Карла XII, были получены от норвежского дезертира, а они оказались ложными. Город был занят очень быстро, но находившиеся в нем защитники Фредрикстена успели спастись и скрыться за своими крепостными стенами. Из крепости открыли сильный артиллерийский огонь, и шведы понесли значительный урон. Карл, как всегда, проявил храбрость и неустрашимость в бою, о чем он скромно сообщил своей сестре в Стокгольм: «У нас тут произошла стычка с датчанами, при которой наша атака вполне удалась, но из-за досадного обстрела мы потеряли нескольких храбрых офицеров, которым судьба не позволила больше жить». Судьба не позволила жить 500 шведским офицерам и солдатам из тех 1500, которые приняли участие в «удачной» атаке. И это не было какой-либо рисовкой со стороны короля: все шло как обычно, на войне люди гибнут, жаль, конечно, но с судьбой не поспоришь. Ему и в голову не приходило, что вся норвежская кампания была бессмысленна, а понесенные в ходе боя во Фредриксхалле жертвы — напрасны.

Несколько дней спустя при Дюнекиле отважный норвежский капитан Торденшёлвд напал на шведский конвой и частью захватил, а частью уничтожил транспортные корабли, пытавшиеся доставить армии Карла съестные припасы и осадные орудия. Это окончательно убедило короля в нецелесообразности продолжения боевых действий в Норвегии и необходимости возвращения назад в Швецию. Стало ясно, что для завоевания Норвегии нужно готовиться тщательно и солидно. От Фридриха Гессенского были получены тревожные известия о готовящейся совместной русско-датской высадке в Сконе, и все полки стали подтягиваться в южные районы Швеции. Некоторое время спустя вслед за ними отправился и король. Он ехал верхом, погруженный в мысли, пока не достиг берегов озера Ветгерн у местечка Хъю.

Здесь он на простой лодке с одним гребцом переправился через озеро, потом снова сел на коня, и вечером 10 сентября 1716 года, грязный и мокрый, прискакал в Вадстену, где его ждала Ульрика Элеонора. Сестра много раз предлагала Карлу приехать в Стокгольм или просила разрешения приехать к нему в штаб-квартиру, но каждый раз он вежливо, но твердо отказывал ей в этом. И вот, наконец, встреча брата с сестрой состоялась. Брат, не сняв верхней одежды, вошел в дом и своим видом так напугал придворных дам и сестру, что в первый момент они его не узнали. Да и мудрено было узнать в слегка прихрамывавшем, полысевшем и отмеченном судьбой и трудностями походной жизни мужчине того 18-летнего юношу, которого они видели шестнадцать лет назад! Карл просидел с сестрой всю ночь, держа ее за руки. Они беспрестанно говорили, говорили о чем-то...

Сестра, кажется, больше всего переживала из-за того, что ее брат стал лысым. Она несколько раз посылала ему в Штральзунд и Истад любимые померанцевые печенья, а после свидания в Вадстене выслала в подарок ермолку и парик, которые он обещал ей сохранить на память и, возможно, употребить по назначению, если этого захочет его отвыкшая от головных уборов голова. «Мне кажется, что вопреки всем слухам он настроен перебраться в Стокгольм, и вполне возможно, его удастся уговорить жениться, — писала Ульрика Элеонора мужу после этой встречи, — ибо он несколько раз дал мне повод говорить об этом, так что Вы исподволь, как и я, продолжайте делать то же самое». Излишне говорить, что Фридрих Гессенский вряд ли последовал совету жены, так как совсем не был заинтересован в женитьбе Карла и появлении у него наследников.

А на следующее утро Карл снова вскочил на коня и в одиночку поскакал на юг, где он скоро появился под Хельсингборгом и с ходу приступил к инспектированию войск и оборонительных сооружений. 17 сентября 1716 года король прибыл в Лунд и дал указание оборудовать там свою постоянную резиденцию, в которой он пробудет остальные два года.

Русско-датская высадка в Сконе под командованием царя Петра после длительной подготовки должна была вот-вот состояться, 20 тысяч русских солдат были уже размещены в Дании. Примерно такие же силы должны были выставить и датчане. Ганновер вступил в войну со Швецией, и английская эскадра адмирала Норриса поступила в распоряжение датско-русских объединенных сил. Король Карл и царь Петр, вступивший в командование объединенной англо-датско-русской эскадрой, через семь лет снова оказались напротив друг друга, но теперь на противоположных берегах Эресунда. Но операция по высадке датских и русских войск на юге Швеции[245], как известно, не состоялась, и не потому, как пишут шведские историки, что Петр испугался сильных шведских оборонительных укреплений, а из-за разногласий с союзниками и антирусских интриг[246].