Карен Брутенц - Тридцать лет на Старой площади

Таков общий фон, на котором шла почти постоянно, то разгораясь, то затихая, борьба в южнойеменском руководстве, вызванная как личными амбициями, симпатиями и антипатиями, так и политическими противоречиями. В январе 1986 года она привела к ожесточенному вооруженному противостоянию в Адене, которое стоило Йеменской социалистической партии большой крови и, по существу, предопределило поглощение НДРЙ Севером.

Но, прежде чем рассказать об этом, обращусь к двум очень разным фигурам, которым суждено было стать важными, если не основными персонажами будущей драмы: Абдель Фаттаху Исмаилу, Генеральному секретарю ЙСП и Председателю Президиума Верховного народного совета в 1978–1980 годах, и Али Насеру Мухаммеду, занимавшему эти посты в 1980–1986 годах.

Исмаил и при жизни был малоизвестен за пределами арабского мира. Теперь, спустя 10 лет после смерти, — тем более, особенно у нас. Но я испытываю острую потребность рассказать о нем. И не только потому, что к этому побуждает логика моих воспоминаний: в нем воплотились лучшие черты революционера-идеалиста. Это светлая и трагическая фигура из поколения Че Гевары.

Светлая — потому что он был политиком, которым двигали идейные и нравственные мотивы. Революционный романтик, он не делал карьеру через революцию, а революцией жил, связывая с нею торжество свободы и социальной справедливости. Поднявшись к вершинам власти, став вождем, он не утратил ни искренности, ни скромности, не погряз в элитарном самодовольстве, остался чист и неподкупен среди расцветшей коррупции.

Трагическая — потому что идеи, которым А. Исмаил был предан с прямолинейностью, страстью верующего, оказались утопией, не выдержали испытания реальностью мира и собственной страны. А его искренняя любовь к Советскому Союзу, с которым еще в молодости он связал свои революционные надежды, оказалась преданной равнодушно-потребительским отношением к его стране и к нему самому, хамоватым поведением некоторых советских руководителей. Наконец, жизни ему стоило коварство людей, бок о бок с которыми он боролся многие годы.

В национальное движение А. Ф. Исмаил пришел, когда ему не было и 18 лет. Он один из первых членов общеарабского Движения арабских националистов. Работал на нефтеперерабатывающем заводе в Адене, учился в Каире, где дважды встречался с Насером. Возглавлял наиболее сложный участок вооруженной и политической борьбы против англичан — Аденский фронт. Увлекался левыми взглядами — его называли коммунистом еще в 1967 году, предупреждая прибывшего в Аден британского министра Шеклтоиа «об опасности участия Исмаила в каких бы то ни было переговорах». В 1969 году стал Генеральным секретарем Национального фронта (НФ).

Невысокий, худощавый мужчина субтильного телосложения, с приятными чертами смуглого лица, отмеченного привлекательной интеллигентностью и освещенного живыми, вдумчивыми глазами. На нем то и дело вспыхивала какая-то смущенная, чуть ли не робкая улыбка.

Был мягок с людьми, но тверд в политике, хотя был порой непрактичен. Ему, подвижнику, недоставало прагматизма, не говоря уже о здоровой доле цинизма — его не было вовсе. Не оратор, он не всегда чувствовал себя уютно в массовой аудитории. Был не лишен черт кабинетного политика, но пользовался огромной популярностью благодаря личному обаянию и контрастной честности. Из множества арабских политиков, которых я знал, он один из немногих, у кого не было диктаторских инстинктов. А из южнойеменских деятелей, наверное, единственный, над кем не довлели племенные привязанности. Эрудит по арабским стандартам, с тягой и способностями к теоретическому мышлению, но склонный недооценивать специфику арабских условий. Несомненно, человек не только политической, но и личной храбрости, которую не однажды, и с оружием в руках, доказывал.

Перечитал написанное — получился почти панегирик. Но здесь нет ничего, что бы расходилось с правдой.

Во многих отношениях противоположен ему А. Н. Мухаммед. Крупный, довольно мощного телосложения, энергичный мужчина — энергично ходит, энергично разговаривает. Но кажется, будто эту свою энергию он постоянно взнуздывает, что это манера поведения «на вынос», призванная произвести впечатление. Много смеется, похлопывает в знак дружеского расположения собеседника по плечу. А глаза все время в движении, взгляд словно прыгает с лица на лицо, с предмета на предмет: возможный признак «двухслойного» мышления, лишь один из которых одет в слова, адресованные собеседнику.

Внешне мягкий, располагающий к себе, он был способен к жестокой интриге, что и доказал, развязав кровавые события января 1986 года. Взлетел на вершину власти прежде всего благодаря стечению обстоятельств: противостояние враждующих групп зашло в туник. Участник партизанской борьбы, человек тщеславный и амбициозный, властолюбец, он как бы подтверждал расхожие представления о восточных властителях — скрытных, мстительных, высоко ценящих радости жизни. Молва приписывала ему покровительство коррупции, свившей гнездо, как утверждали, у него «при дворе» и в его родной провинции Абьян.

Зачинщиком внутренней борьбы и южнойеменском руководстве часто выступал А. Аитар — герой вооруженной борьбы против англичан, долгое время министр обороны, сохранивший крепкие связи в вооруженных силах. Этакий местный микробонапарт, неизменно претендовавший на особое положение. В конце 70-х годов он начал поход против Исмаила, который завершился отстранением последнего в апреле 1980 года и приходом на высшие посты в партии и государстве премьер-министра Мухаммеда, не принадлежавшего ни к одной из противоборствовавших группировок. Исмаил, для встречи с которым я летал в мае 1980 года в Варну (Болгария), жаловался мне, что его коварно обманул Мухаммед. Предложив союз против Антара, он в последний момент переметнулся на его сторону, чтобы «самому забраться на вершину».

По просьбе Мухаммеда и руководства ИСП Исмаил был принят на лечение в СССР на полтора месяца, которые растянулись на 5 лет. Все эти годы Исмаил жил на даче ЦК в Серебряном бору, и я время от времени навещал его. Почти все приезжавшие считали необходимым посетить «опального» — тропа к нему не зарастала: он был хорошо осведомлен о происходящем в Южном Йемене.

Мухаммед, сосредоточив в своих руках посты генсека, президента и премьер-министра, повернул к созданию режима личной власти: расставлял на ответственные посты преданных людей, вытеснял и даже устранял физически противников, под разными предлогами препятствовал возвращению из Москвы Исмаила. Между тем экономическое положение ухудшалось, нарастало и давление извне. Возник противостоящий Мухаммеду блок во главе с тем же Антаром. Обвиняя Мухаммеда в нарушении принципов коллегиальности и узурпации власти, антаровцы стали искать поддержки Исмаила, призывать к его возвращению, заявляя, что в 1980 году совершили «историческую ошибку».