Ирина Кнорринг - Золотые миры.Избранное

Меланхолия («Запад гаснул. Кровавое солнце пылало…»)

Запад гаснул. Кровавое солнце пылало.Чуть качались берёзы, вершины склоня.Где-то скрипка вдали так тоскливо рыдалаВ тишине догоревшего дня.

На окне, в тесной вазе цветы увядали,Отряхнув лепестки, наклонившись к стеблям.Они к солнцу стремились, к прощальным лучам,Жить им хочется, жить, а они умирали.

Всё так мрачно кругом, так пустынно, уныло,Нет простора, весь мир, как глухая тюрьма.Ещё сердце усталое солнца просило,А уж тьма, беспросветная тьма…

2/ VII, 1920, Симферополь

«Мне жаль надежды луч холодный…»

Мне жаль надежды луч холодный,Что угасал в душе моей,Мне жаль мечты моей свободной,Былых восторгов и страстей.

Мне жаль минувших дней отрады,Младого счастья прежних лет,И нету к прошлому возврата,И веры в будущее нет.

8/ VII, 1920, Симферополь

«Мне жаль надежды луч холодный…»

Моё сердце уснуло, как дитя в колыбели,И во сне, как дитя, улыбнулось так сладко.Убаюкано трелью отдалённой свирели,Оно спит так спокойно и бьётся украдкой.

Моё сердце в неволе, в жизни так утомилось,Дикой страстью не бьётся, не верит, не слышит.Как невинный младенец в колыбели забылось,Оно спит непробудно, не просит, не ищет.

8/ VII, 1920, Симферополь

Север (отрывок)

Мне вспомнился вечер. В багряной зареКровавое солнце пылало.Деревья склонялись ветвями к землеИ шумная жизнь затихала.

Всё было спокойно. Младая веснаНе сеяла горькой печали…Я молча стояла в тени, у окна,Смотрела в туманные дали.

Зачем вспоминать? Не вернётся весна,И прежняя жизнь не вернётся.И в дальнем краю, где дышала она,Печаль черноокая вьётся.

Там кровь и вино, точно реки, текут,Смешались и смех и рыданья,Там песнь погребальную ветры поютВ холодном тумане страданья.

Там слёзы и стоны, там ужас и страх,Зловещее слышно проклятье,Там горе проснулось в счастливых местах,И смерти раскрыты объятья.

А сердце трепещет и рвётся вперёд,Где север, забрызганный кровью.Скорее туда, где страданье живёт,Залить его светлой любовью!

Скорее туда, где страдают и ждут,Где льются унылые слёзы,Туда меня тяжкие думы зовутИ ясные, лёгкие грёзы.

А ночь? Как мечта, неземная свирель,Чарующей полная силы,Как сломанной лиры звенящая трель,Как мрак безответной могилы.

15/ VIII, 1920, Симферополь

Песня узника («Завтра — казнь. Так просто и бесстрастно…»)

Завтра — казнь. Так просто и бесстрастноВ мир иной душа перелетитТа же жизнь немая безучастноНа земле по-прежнему шумит.

То же встанет солнце золотоеИ осветит мой родимый край.О, прощай всё милое, родное,Жизнь моя разгульная, прощай!

И не верится, что на заре унылойСтрашный миг несмело подойдёт…О, скорей бы смерть! Ждать нету силы.Жить нельзя, так что же смерть нейдёт?

1/ IX, 1920, Симферополь пер. На диване. Вечер. Никого нет.

Горе («Как просто звучало признанье…»)

Как просто звучало признаньеБезмолвною ночью, в глуши,И сколько таилось страданьяВ словах наболевшей души.

И сколько безмолвной печалиСкрывалось на сердце младом!Слова же так просто звучалиВ холодном тумане ночном.

И капали робкие слёзы —Их не было сил удержать,И сонно шептались берёзы,И звёзды устали мерцать.

А горе так долго томилоИ сердце устало страдать,Печаль свою звездам открыло,Хоть звёзды не могут понять, —

И горе цветам рассказало,Хоть гордо молчали цветы,Кой-где лишь слезинка дрожала,Едва серебрила листы.

И ночь пролетала в молчанье,И слёзы таились в глуши,И сколько звучало страданьяВ словах наболевшей души.

30/ IX, 1920, Симферополь. Училищная ул. Во время бессонницы. На дырявой койке.

Время(«Быстро день за днём проходит…»)

Быстро день за днём проходит,Скучно час за часом бьёт,И мрачней тоска находит,Как за годом мчится год.

Время быстро, время строго,Наши дни несёт оно,А ведь этих дней немногоВ жизни нашей сочтено.

Только к нам весна слетела,Свой раскинула шатёр,Всё вокруг зазеленело,Всё кругом пленило взор.

Только сердце, ожидаяЛучших дней, оно молчит…Глядь, и осень золотаяПервый лист озолотит.

Так, в тоске о невозвратном,Сердце будущим живёт,А на милом и отрадномВремя быстрое идёт.

День пройдёт, тоска глухаяИсчезает без следа.Так и юность удалаяНе вернётся никогда.

Надо смело жить желаньем,Жить, не ждать в тоске глухой.Будет мне напоминаньемПервый листик золотой.

Я его беру украдкойИ в страницы дневника,Там, где мрачная загадка,Там, где хмурая тоска,

Я кладу его с тоскою…Он живёт, он не увял —И бегут года чредою,Как за валом мчится вал.

30/ IX, 1920, Симферополь.

«Здесь всё мертво: и гор вершины…»