Дмитрий Володихин - Братья Стругацкие

Аркадий Натанович требовал при создании «Страны багровых туч» хорошего авторского языка и «разнообразного языка героев».

С этим вышло… пятьдесят на пятьдесят.

Язык «Страны багровых туч» — спокойный, гладкий, прозрачный, без особых стилистических красот; порой он тяжеловат, видны отпечатки научно-технического канцелярита. Литературная правильность отличает его (в лучшую сторону) от текстов, создававшихся советскими фантастами 50-х. Обилие причастных оборотов, наречий, прилагательных, немалое количество сложносочиненных и сложноподчиненных конструкций придавало тексту солидную неспешность, а это не лучшее качество для приключенческой вещи. «Разнообразным языком» разговаривали стальной начальник экспедиции Ермаков, романтик Юрковский и сверхвежливый Крутиков. Остальным, к сожалению, досталась одна лексика, один ритм речи. Очень быстро братья Стругацкие научатся по-настоящему интересным словесным играм, тонкой лексической профилировке персонажей, подбору темпа и прочих особенностей речи, по которым можно будет чуть ли не с первых слов различить их героев, но в «Стране багровых туч» все это присутствовало лишь в зачаточном состоянии.

И сюжет повести не был сбалансирован.

На главное — «штурм» планеты Венеры и исследования «Урановой Голконды» — отведено менее половины от общего объема книги. Подготовительная часть неоправданно велика. Действие развивается медленно. Художественная ткань отягощена многочисленными научно-техническими отступлениями, которые интересны только тем, кто любит копаться в научно-популярных брошюрках. Всякий новый шаг героев непременно подкрепляется солидным обоснованием: так надо было поступить, потому что… И далее — абзац, а то и два неспешных рассуждений… Несколько страниц текста отданы под выдуманную историю венерианских экспедиций, несколько страниц — под описание космического корабля «Хиус», две страницы — под устройство вездехода «Мальчик»… Подобная писательская манера напоминала нелюбимую самими Стругацкими «жюльверновщину». Ни язык, ни способ построения сюжета не давали авторам драйва, столь необходимого для приключенческой вещи.

Психология главного героя — водителя вездехода Быкова — тоже не столько показывается, сколько рассказывается.

«Он почувствовал…», «он подумал…», «ему представилось…». Характер главного героя вырос из нескольких удачно подобранных мелочей; он выглядит правдоподобно и живо, но когда Стругацкие, пытаясь углубить его, пускаются в психологизирование, это лишь утяжеляет текст.

Что такое психологизм? Составляющая писательского стиля, которая предполагает усиленное внимание к психологии персонажа, к статике и динамике глубинных основ его личности, темперамента, эмоциональности. Как правило, психологизм появляется в тех случаях, когда писатель всей этой сфере придает особо важное значение, когда она обретает самостоятельную ценность в его текстах.

Так вот, авторы «Страны багровых туч» — не психологичны.

И на протяжении большей части творчества (кроме нескольких поздних вещей, когда их творческая манера сильно изменилась) «психологические раскопки» не получали у Стругацких особой ценности сами по себе.

Да, «диалектика души» отнюдь не является сильной стороной Стругацких, но это ни в коей мере не портит их тексты.

«Психологическое письмо» иногда оставляет весьма сильное впечатление. Но порой оно совершенно неуместно. Особенно когда писатель осознанно дает приоритет совершенно другим художественным задачам.

У братьев был дар создавать достоверных действующих лиц малым числом метких штрихов; персонажи начинали жить и действовать; но чуть только Стругацкие пытались спуститься к самым корням личности, у них получалось лишь избыточное усложнение. Не случайно Аркадий Натанович позднее, при начале работы над «Возвращением», упрекал брата: «У меня сильное подозрение, что ты прешься не по той дорожке — слишком тебя занимает психология. От одной психологии добра не жди». Впоследствии эта собственная творческая особенность была братьями осознана в полной мере. С начала 60-х они перестанут пытаться играть в психологизм, довольствуясь тем, что у них всегда получалось отменно — меткими «беглыми» портретами да точным подбором действий, отлично мотивированных для данного конкретного персонажа.

Но в «Стране багровых туч» до этого было еще далеко.

Повесть, созданная в нелегком противостоянии с редакторами и цензорами (вот он, необходимый писательский опыт!), Для 50-х годов, конечно, прозвучала свежо. Однако ее авторы в лучшем случае могли считаться хорошими писателями в области научной фантастики, не более того. Чтобы их имя громко зазвучало по всей стране, они должны были не только сменить Идейный багаж, но и «поставить» принципиально иной писательский стиль. На протяжении нескольких лет Стругацкие будут совершать весьма трудный переход от одного набора художественных приемов и стилистических предпочтений к совершенно другому. В сущности, лет пять длилась «зачистка» авторской манеры от стиля, проявившегося в «Стране багровых туч».

Становление братьев Стругацких, как мастеров, потребовало решительного расставания с… «багровыми пятнами» писательской «кандидатской».

6

«За два года, пока шла баталия вокруг СБТ, — писал Борис Стругацкий в „Комментариях к пройденному“, — мы написали добрую полудюжину различных рассказов и многое поняли о себе, о фантастике, о литературе вообще. Так что эта злосчастная, заредактированная, нелюбимая своими родителями повесть стала, по сути, неким полигоном для отработки новых представлений. Поэтому, наверное, повесть получилась непривычная и свежая, хорошая, даже, пожалуй, по тем временам, хотя и безнадежно дурная, дидактично-назидательная, восторженно казенная — если смотреть на нее с позиций времен последующих, а тем более нынешних. По единодушному мнению авторов, она умерла, едва родившись, — уже „Путь на Амальтею“ перечеркнул все ее невеликие достоинства…» Ни в коем случае не следует воспринимать слова Бориса Натановича как пароксизм писательской скромности, доходящей до самобичевания. Это очень взвешенная и очень точная оценка. «Путь на Амальтею» действительно многое переменит в подходе Стругацких к фантастике.

И к лучшему.

Бесконечное удивление вызывают наивные попытки Бориса Вишневского, одного из биографов знаменитых братьев, оспорить мнение самих «поваров» о своем недопеченном блине: «А вот тут авторы решительно и всерьез неправы! Вовсе „Путь на Амальтею“ ничего не перечеркнул — напротив, мне, например, ПНА нравится куда меньше, чем СБТ, и не мне одному. Лучше, чем СБТ, из продолжения „быковско-жилинского“ цикла не оказались ни ПНА („Пикник на обочине“. — Д. В., Г. П.), ни „Стажеры“… ни „Хищные вещи века“. Так что и братья Стругацкие иногда ошибаются…»