Алан Маршалл - Это трава

Когда я вошел в кухню, там был только Стрелок. Он всегда вставал очень рано, чтобы растопить плиту и подать чай постояльцам. Стрелок был в веселом настроении, я налил себе чаю и приготовился слушать.

— Ну, что ты теперь скажешь про Артура?

— Про Артура? А что? Что он сделал?

— Да разве он тебе не сказал?

— Нет. Что?

— Черт подери! Так ты ничего не знаешь! — Стрелок явно был доволен тем, что на его долю выпало первым рассказать мне волнующую историю. По лицу его было видно, что он намерен извлечь из этого максимум удовольствия.

— Ну давай, — торопил я его.

— Помнишь вчерашнего типа — ну, этого Мясника, который назвал тебя сукиным сыном? Он — гангстер, из некрупных, так, мелочь. Я его знаю. Стрелок от удовольствия потер руки. — Это, брат, получилось здорово! Вот послушай. Как только ты ушел, Артур подходит к нему… вот так… смотри…

Стрелок в несколько шагов пересек кухню и остановился прямо передо мной. Глаза его сузились, голос звучал холодно и твердо: «Ты только что назвал моего друга сукиным сыном. Может, и меня так назовешь?»

Стрелок улыбнулся, довольный произведенным впечатлением, и быстро заговорил:

— Мясник поворачивается, вскакивает и делает шаг назад; но тут он видит, что его дружок — рыжий, который с ним сидел, — тоже вскочил, и на душе у него вроде бы веселее стало. «И назову! — говорит он, а сам так и рыщет глазами — есть еще кто с Артуром или нет? — Эй ты — сукин сын!» — и становится в позу, чтобы стукнуть Артура как следует. Да только того врасплох не захватишь.

«Так и запишем, — говорит Артур. — А теперь выйдем-ка во двор, я хочу пощупать, крепкий ли хрящ сидит в твоем жирном носу, пока ты снова не сунул его куда не следует».

— Артур это умеет, — сказал Стрелок с чувством, как бы в назидание себе. — Ты еще драться начать не успел, а он уже тебя так раздразнит, что ты себя от злости не помнишь.

— Теперь уж черед Рыжего, — продолжал Стрелок. — Это его работа — свою шею вместо Мясника подставлять. Он застегивает пиджак и говорить Артуру: «В морду схлопотать захотелось? Это мы можем!»

Но тут вступает в дело Малыш.

«А ты не суйся, — говорит он и как ткнет Рыжего в грудь своей ручищей. — Не суйся, если хочешь остаться цел».

Рыжий ничего, стерпел. Видно, что от злости его разрывает. Но молчит. Понимает: не того он разряда, что Малыш.

Ну, тут мы, конечно, вышли всей компанией во двор. Можешь не сомневаться, я тоже. На себя я взял третьего из этой шайки, щуплого этого Пройдоху. Если б он только рот раскрыл, я бы ему показал. Значит, таким манером идем мы все в конюшню, фонарь я несу. В конюшне, конечно, более подходящее место, чем во дворе, Артур хотел как раз в конюшне. Я выгоняю старую корову, и все мы забираемся туда.

Малыш берет на прицел Рыжего, а я становлюсь сзади своего Пройдохи. А Рыжий все натаскивает Мясника, все натаскивает — учит подойти ближе к Артуру и дать ему головой под подбородок. Я-то понимаю, о чем речь, вижу, он головой работает.

— А Мясника заставили снять кольца? — спросил я.

— А ты думал! Я-то забыл, но Малыш не дурак, говорит: «Здесь без кастетов!» Мясник собрался было спорить. Но я там был не зря, можешь не сомневаться. Мы с Малышом делаем шаг вперед, и Мясник тут же снимает кольца и отдает их Пройдохе. Пройдоха кладет их в задний карман, по правде говоря, я их три раза пытался вытащить. Я все держался рядом с Пройдохой, а когда Артур стал наступать и погнал Мясника на нас, я залез-таки ему в карман, но вытащить не удалось.

— Ну, а дальше, дальше-то что было? — нетерпеливо перебил я Стрелка, раздраженный этими отступлениями от темы.

— Ну, дальше Малыш скомандовал: «Ногами не бить, Мясник, — попробуешь, не обрадуешься».

Ты ведь видел, Алан, как Артур дерется, — голову вскинет, выпрямится и пошел!.. Он что справа, что слева, одинаково хорошо бьет, захват у него вроде как у пассажира в качку. Мясник приседает, сжимается в комок и кидается вперед, но тут же начинает задыхаться. Эта сволочь ведь никогда в жизни не работала. А Рыжий, верно, подучил его дать Артуру сразу так, чтобы тот не очухался. Вот он и кинулся. Ну, Артур, конечно, влепил ему по-настоящему — раз, другой, третий! — но сразу осилить тоже не смог.

Сцепились они и давай кружить. Тут Артуру немного попало. Но потом он вырвался и уж больше не подпустил Мясника близко к себе, стал лупить его то правой, то левой, и Мясник только знай увертывается. Сам он никак не мог стукнуть Артура как следует, но потом все ж изловчился и чуть было не сшиб его с ног. Черт! Но Артур все-таки удержался.

Минут пятнадцать прошло, и Мясник стал выдыхаться, из носу у него текла кровь, у Артура губы тоже были разбиты. Мясник все старался обхватить Артура, навалиться на него всей тяжестью и тогда уж дать, но Малыш командовал: «Не подпускай его, Артур, не подпускай!» Артур и не давал Мяснику подойти близко. И правильно, легковес ни в коем случае не должен противника близко к себе подпускать.

Кровь из носа Мясника лилась уже прямо ручьем, он и Артуру всю рубашку перепачкал. Но тут старый дурень О'Трэди из Северного Уэрпуна не выдержал и как завопит: «Ради бога, Малыш, хватит, ради бога, останови их!» Вот же старый болван!

Но Артура разве остановишь? На какую-то минуту они сошлись совсем близко и лупили друг друга куда попало, но потом Мясник не выдержал и отскочил. Смотрю а глаза у него бегают от страха, как у лисицы, попавшей в капкан.

Малыш тоже это понял и орет: «Он сдрейфил! Трусит, собака! Кончай его, Артур! Дай ему!»

Тут все кругом заорали, даже такие парни, про которых и не подумаешь, что способны кричать, толкаются, лезут вперед, орут: «Дай ему, Артур!»

Двинул Артур Мясника правой, а потом пригнулся и дал ему левой, прямо в поддых, а еще распрямился, чтобы сильнее вышло. От этого Мясника чуть было на воздух не вскинуло! Ну, тут уж он обмяк и свалился на солому.

А дальше, брат, все уже точно с ума посходили. Стали ни с того ни с сего колотить друг друга. Были чуть ли не все пьяным-пьяны и не стали разбираться, кто кого и за что колошматит. Малыш уложил Рыжего, я Пройдоху поставил на голову в навозную кучу, но вот кольца, черт меня побери, так и не сумел взять.

И Стрелок не без восхищения закончил свой рассказ словами:

— Да, ночка была! Что надо!..

ГЛАВА 7

Я сидел на перекладине забора у своей конторы. Каждый вечер после работы я сидел так, мечтая, жадно впитывая в себя окружающий мир. Я смотрел, как тонкие стебельки трав выцветали и умирали под горячими лучами солнца, смотрел, как из-за холмов надвигается дождь, вдыхал аромат земли, разбуженной ливнями, после которых начинали лопаться семена в почве, и крохотные острые травинки тянулись вверх к свету. Я наблюдал вечный круговорот — появление ростка, безудержное стремление его исполнить свое назначение на земле, созревание семян, смерть и снова возрождение к жизни.